Тем временем в зеркале отразилось, как некто, облаченный в мантию и оттого похожий на лорда-мэра, переходит дорогу.
На лорда-мэра? Энн сорвала с себя наушники и села, чтобы получше рассмотреть незнакомца. «Аппа-даппа-даппа-да», – негромко дребезжало в наушниках. Она нетерпеливо выключила плеер. Лорд-мэр с чемоданом, спешащий к облупленным черным воротам фермы Гексвуд, причем выглядело это так, словно он… как бы это выразиться… в чем-то сомневается, но в то же время настроен решительно. «Точно человек, идущий к дантисту», – подумала Энн. И было ли случайностью, что лорд-мэр только сейчас появился в этом полуденном затишье, когда на Лесной улице, как правило, почти не было людей? И неужели лорд-мэр носит зеленые бархатные перчатки? И эти сапоги с острыми-преострыми носами? Но золотая цепь у него на шее точно была. Может, он шел на ферму, чтобы выкупить кого-то, кто был похищен? И в этом чемодане у него пачки купюр?
Энн наблюдала, как человек остановился перед воротами. Если там и существовал какой-либо механизм, позволяющий открыть ворота, в этот раз он явно не действовал. Нетерпеливо постояв минуту-другую, мужчина в мантии выбросил вперед кулак и постучался. Даже сквозь закрытое окно до Энн доносился отдаленный глухой стук. Но никто не ответил. Человек сделал шаг назад с обозленным видом. Кого-то позвал. Энн слышала – столь же отдаленно, сколь и стук, – как мужчина кричит высоким тенором, но не могла разобрать слов. Когда и это не помогло, человек поставил чемодан и оглядел почти пустую улицу, проверяя, не смотрит ли кто.
«Ах-ха-ха! – мысленно торжествовала Энн. – Тебе и невдомек, что у меня есть надежное зеркальце!»
Девочка увидела лицо мужчины довольно отчетливо: узкое и напыщенное, с застывшим на нем выражением беспокойства и нетерпения. Она не знала этого человека. Она увидела, что он приподнял украшение, свисавшее с золотой цепи у него на груди, и поднес его к воротам, словно собираясь использовать в качестве ключа. И дверь распахнулась, медленно и плавно, в точности как перед фургоном, хотя тогда никакого украшения не было и в помине. Лорд-мэр очень удивился. Энн увидела, как он отпрянул и озадаченно воззрился на свое украшение. Потом он поднял чемодан и, сохраняя важный вид, поспешил внутрь. Ворота за ним захлопнулись. И с тех пор Энн его больше не видела – вслед за фургоном он бесследно исчез.
Возможно, на этот раз всему виной стало обострение болезни. В течение ближайших дней Энн было так плохо, что она вообще не могла ни на что смотреть, ни в зеркале, ни без него. Она потела, ворочалась, засыпала