Во время этого рассказа я забыл, зачем в баню пришел; казалось, что все лицо мое обратилось в одно ухо, с жадностью ловившее все то страшно-чудовищное, что рассказывал мне Григорий. А Григорий, между тем, продолжал: «Да, и не только я баб лечу от страстей, но и мужиков. Ты знаешь еп. Иннокентия?
– Знаю, он заезжал один раз ко мне в Царицын.
– Так вот, он мой большой друг. Страдает он, бедняга, очень от блудных мыслей. Как увидит бабу, то готов, по его словам, прыгнуть на нее, как жеребец на кобылу. Я его лечил. Как только заявлюсь к нему, то он кладет меня с собой в постель под одно одеяло и говорит: «Лежи, лежи, Григорий, со мною, так у меня нет плотских помышлений. Так трудно монаху с ними бороться!..»
– А вот слушай, я расскажу, как лечил царя. – Лечил я и министра Коковцева[12].
Я не спрашивал Григория, как он помог, и вообще мало вмешивался в повествование его на эту тему, так как считал эту тему себе не по плечу.
Когда выходили из бани, я, идя за Григорием, думал: «Ефрем Сирин, настоящий Ефрем! Святой! Бесстрастный! Господи, с кем я сподобился мыться в бане!»
Вечером, в день знаменитой бани, Григорий устроил у себя вечеринку. Пригласил на нее всю Покровскую интеллигенцию: двух священников, двух учительниц, сестер их, купцов, писаря с женой и других из публики почище.
Собрались гости и начали угощаться: обильно ели пирожки с вареньем, конфеты и щелкали орехи.
Разговор завязывался как-то натянуто: особенно держал себя странно старший священник, отец П. Остроумов. Он почти все время молчал и как будто бы ко всему прислушивался. Григорий заставил меня что-либо сказать на религиозную тему. Я, сидя в глубине зала, на кушетке, начал говорить речь о прогрессе и нравственности. Гости внимательно слушали. Григорий тоже.
Сборище поклонниц Распутина у него в столовой
Потом девушки и жена Григория запели сочиненный мною к празднику Рождества стих: «Торжествуйте, веселитесь, люди добрые, со мною»… Подпевал я и другие. Священники молчали; Григорий в это время ходил в центре по ковру, пел не в тон неприятным, скрипучим голосом, тряс бородою, пристукивал ногами об пол; был он одет в атласную малинового