Короткое северное лето уже в августе плавно перетекло в золотую осень. Катя уехала. С Василисой они стали обмениваться длинными подробными письмами, в которых обговаривали во всех подробностях свои новости. А на новогодние каникулы Катя приехала домой. И опять они были «не разлей вода». Василиса поселилась в Панице и как хвостик всюду ходила за подругой.
Катя очень изменилась за месяцы, проведённые в городе: домой приехала в красивом шерстяном костюме в красно-чёрную клетку, натянутых на рейтузы тонких чёрных колготках, на голове, вместо привычной шальки, небесно-голубая шапочка с помпоном. Под тёплыми варежками тонкие кожаные перчатки. В общем – городская штучка. В довершение всего она отрезала косу и сделала модное каре, которое ей очень шло. И разговаривать она стала как-то незнакомо: не вытягивала слова в привычное «О-о». Говорила складно, красиво – по-городскому.
Васька была от подруги в восторге. Она тут же решила поступать через два года в культпросвет училище, хотя до этого с самого детства мечтала стать врачом, как папа.
Вечерами они рассматривали набор открыток с видами Архангельска: улицы, дома, набережную Северной Двины. От печки их внимательно слушала баба Оля. Она сидела на скамеечке возле прялки, ни на минуту не останавливая бег веретена, одобрительно цокала языком в особо понравившихся местах Катиного рассказа. А та взахлёб рассказывала, какие кинотеатры она посетила, какие там смотрела фильмы и по каким из этих улиц они с однокурсницами уже гуляли.
Для Василисы это был нереально далёкий мир. И Катюша была прекрасной принцессой вдруг каким-то чудом, прилетевшая в их глухой уголок.
– Ты как Жар-птица из сказки, – шептала она подруге, когда они укладывались спать на бабы Олиной кровати.
– Скажешь тоже, – смеялась Катя, но ей льстили слова Василисы: одно дело, когда сама понимаешь произошедшие с тобой перемены. И совсем другое, когда тебе о них говорят.
Каникулы пролетели в одно мгновение, и Катя засобиралась в дорогу. Расставаясь, подружки опять горько плакали: одной не хотелось уезжать, а другой оставаться.
Письма из города приходили ещё два месяца, а потом прекратились. Васька писала, писала, но не получала ответа. В выходные она прибегала в Паницу, но нет – и домой Катя тоже перестала писать. Забеспокоились, когда Васька прибежала с письмом из Германии. Степан сообщал, что давно не было писем от Катюшки.
Сначала Василий сам хотел ехать в город, но потом рассудили, что поездка затянется из-за весенней распуты на месяц, а то и больше. Тогда