Видя беспомощность своего протеже, Артемьев отвел лацкан пиджака, подставил глазам цыганки подмышку с кобурой и коротко бросил:
– Уйди!
Цыганку будто ветром сдуло. Кажется, если бы на ней была фуражка, она бы перед этим козырнула. Не иначе из их ведомства, усмехнулся про себя Евгений. И еще вспомнил, как вначале их денежных отношений Артемьев мило улыбнулся и сказал:
– Если обманите, Евгений Николаевич, пристрелю.
На следующий день он прошел собеседование и принялся ждать. Тут самое время вспомнить об одном досадном обстоятельстве, которое до сих пор если и доставляло неприятности, то лишь одному Артемьеву: увы, он не был трезвенником и время от времени впадал в запой. Видно, по этой причине его, сравнительно еще молодого, и перевели в резерв. Запил он, как на грех, и в этот раз, и когда недели через две вышел на связь, Евгений по его виноватому тону понял, что поезд ушел без него. Впоследствии мой герой, следя за головокружительной карьерой своего несостоявшегося внешнеэкономического начальника, не раз представлял, что было бы, окажись он у него на службе. А было бы вот что: локтями он толкаться не умел, но везде, где до этого работал, быстро приобретал репутацию инициативного, толкового специалиста. Проявил бы себя и здесь. Проявив, попал бы на заметку главному, а там, глядишь, и поехал за ним вместе с прочими в Москву – чем черт не шутит! А дальше эта самая власть, за которую одни цепляются, как за спасательный круг, а другие бегут от нее, как от чумы. Нет, он, конечно бы, привык: с волками жить – по-волчьи выть, но как быть с совестью, которая в один прекрасный день не выдержала бы и подала в отставку!
Неугомонная судьба (не иначе сочиненная в ведомстве самого бога соблазна) подкинула ему, однако, второй шанс.
На пороге нового века он познакомился с начинающим, не особо опытным в бизнесе, но полным дерзких планов отставным военным. Артемьев к тому времени скончался от острого панкреатита, и новое партнерство было для Евгения как нельзя кстати. Он задействовал свои заграничные, преимущественно консалтинговые и юридические контакты, и некоторое время пытался приспособить их к изменчивым и не всегда внятным планам партнера. Их тягучее, непродуктивное сотрудничество продолжалось года два, а потом ориентиры партнера поменялись, и им пришлось расстаться. Каково же было изумление моего Евгения, когда он через десять лет узнал, что его бывший партнер назначен заместителем министра не какой-то там губернии, а всей страны! Новость эта лишь укрепила его в убеждении, что российская власть, как и всё византийское превосходит его разумение. Мало того что она сама слепа, так еще и требует слепого подчинения! И ладно бы еще кому-то приличному, но ведь проходимцев там во сто крат больше! И все же, что заставляет человека рваться к власти и во власть? По сути, то же, что и актера выходить на сцену. Нет, не отрава призвания, а инстинкт превосходства.