Поскольку я недавно приехала, то и без проблем уложила свои вещи обратно в рюкзак. У дяди Жака тоже был с собой только маленький старомодный кожаный чемоданчик, как я заметила, когда мы собрались в холле ближе к полудню.
Тётя Бланш, однако, сначала притащила дорожную сумку и несколько шляпных коробок. А потом мы помогли ей спустить по лестнице дубовый сундук, в котором якобы находилось «только самое необходимое». По сравнению же с огромным сундучищем, в который упаковала свой гардероб Пиппа – он был размером с наш гостевой туалет дома в Берлине, – ларь тёти Бланш действительно казался скромной маленькой коробочкой.
– Женщины, – пробормотал дядя Жак, когда весь багаж наконец был собран перед стойкой администратора.
Я оставила при себе комментарий о стереотипах, которых никогда не могла понять, и вместо этого спросила:
– Когда я остановила время, почему я не застыла там же? Почему я могла двигаться, а ты нет?
– Потому что временем управляла ты. В тот момент, когда ты представила, каким оно будет, ты сделала шаг из внутреннего потока. Но ты научишься брать с собой других, не волнуйся, – объяснил он мне, и я благодарно кивнула.
Три дня кряду я засыпала родственников вопросами. Допытывалась о течениях, о жизни вне времени и, конечно, об Янтарном дворце, о котором все вдруг заговорили с тех пор, как нас вызвали туда письмом, – всех, включая меня.
К счастью, дядя Жак был терпеливым учителем. К тому же он не раз путешествовал с моей двоюродной бабушкой и прапрабабушкой и знал, что в этом случае лучше всего просто набраться терпения.
Наконец, тётя Бланш достала мобильный телефон – это была раскладная модель с крупными кнопками, для пожилых людей – и заказала такси с большим багажником. Через десять минут машина остановилась перед стеклянной вращающейся дверью, и водителю пришлось попотеть, загружая наш багаж. Мы помогали ему, как могли, мне пришлось ехать с рюкзаком на коленях, но я не возражала. Вскоре, зажатая между Пиппой и сундуком тёти Бланш, я сидела на заднем сиденье и смотрела, как мимо проносится город.
Такой быстрый отъезд из Парижа навевал лёгкую тоску. Я бы не отказалась пожить ещё немного в «Отеле Пендулетт», поэкспериментировать с моим новым умением и увидеть место рождения папы.
Однако, как меня уверили, раз в несколько столетий всех Вневременны́х созывали в Рим на какое-то важное собрание, которое, похоже, было посвящено особому соревнованию между ними («Янтарный турнир, наконец-то мы едем на Янтарный турнир», – напевала вчера вечером себе под нос Пиппа). И как выглядел этот дворец, в котором никто не старел, мне бы тоже хотелось узнать. Кроме того, тётя Бланш и дядя Жак обещали, что там нас будет ждать Грета.
Сначала мы ехали с нормальной скоростью, но чем ближе к Монмартру, тем больше машин становилось на улицах, и в конце концов нам пришлось остановиться. На проезжей части шёл ремонт, и движение замерло