– Что это? – спросил принц, указав на банку.
– Ох, Ваше Высочество, я же сказал, не закрывайте рот! – укоризненно воскликнул лекарь. – Это настойка из амиррийского цветка.
– Для чего она?
– А, это потрясающее средство, очень действенное. Две его капли притупляют боль, три – вводят в сон, после четырех можно резать человека, и он не проснется.
– Я думал, это яд.
– О, Ваше Высочество, все лекарства – яд, если их неправильно принимать. Перед тем как снять боль, настойка вызывает кашель. Аллергический. Потому ее и надо пить в малых дозах. Пять капель настойки затрудняют дыхание, больше – убивают. Человек кашляет, давится, хрипит, пытается дышать, но не может. А через несколько минут умирает.
– И никак нельзя ему помочь?
– Нет. Во всяком случае, науке пока не известно, как победить амиррийский цветок, – безнадежно изрек лекарь. – Сильное средство. Спасительное в умелых руках, умертвляющее в неумелых или в недоброжелательных. А почему вы интересуетесь?
– Да так, – пробормотал Роберт.
Когда принц вышел от лекаря, он ощутил себя готовым. Готовым к тому, чтобы использовать настойку из амиррийского цветка. И непременно более пяти капель. Оставалось решить, кому первому предложить угощение: Джеральду или Данту Гарсу.
Глава 6. Письмо из Калледиона
Осень обосновалась в Монт-д’Этале. Сад пестрел увядающими цветами. Словно в знак прощания, они склонили пожухлые головы и присели в реверансе, прячась в иссыхающей траве.
По саду сновали темные фигуры. Они разбредались по аллеям, тропинкам, кустарниковым лабиринтам; скрывались среди древесных зарослей, за беседками, среди прочих людей, которым вздумалось прогуляться по саду. Иногда они не таились, а как ни в чем не бывало шагали мимо. Гвардейцы. Им было велено следить за Карленной – вдруг задумает бежать из Монт-д’Эталя? Та была плотиной меж двух королевств: уберешь – и река войны хлынет на континент.
Калледионская принцесса провела в эфлейском заточении почти месяц. Помимо гвардейцев к ней приставили Маргарет и Юлану. Втроем девушки сидели в садовой беседке, занимая друг друга пустой болтовней. Карленна не противилась их обществу, наоборот, неплохо ладила с ними. В конце концов, новые подруги не виноваты, что эфлейский король оказался трусливым подлецом.
Ветер завел гулкую песню, перебрал листья плюща, обвивающие беседку, и стих. По дощатому полу прошуршал опавший лист – красные прожилки, словно сосуды с кровью, разрастались на его желтом полотне. Карленна наклонилась за ним, а когда выпрямилась обратно, увидела человека. Он торопливо приближался к девушкам по садовой тропе. Серый костюм делал его похожим на тень, и только лицо, не сокрытое ничем серым, выдавало во внезапном госте человеческую сущность. Таких здесь называли призраками.
– Ваше Высочество! – обратился он к Маргарет. –