Еще не закончив фразу, царь достал острый кинжал и полоснул себя по левому запястью. Не чувствуя боли, он некоторое время смотрел на глубокую рану. Вот появилась первая капля густой, в сумерках кажущейся темной крови. Вот она стекла по смуглой коже и на секунду зависла перед тем, как сорваться вниз. Тешупа протянул руку, чтобы капля упала на идола. В этот момент рана стала обильно сочиться кровью, которая широкой струей потекла из пореза по запястью, окропляя выбитый на камне барельеф сокола. Вождь с надеждой обратил взор на юг. Легенды гласили, что Источник находится где-то там, в песках пустыни. Если он примет его жертву, то подаст сигнал и явит ему столб света, бьющий в звездное небо.
Но горизонт был чист. Только несколько ярких вечерних звезд мерцали в вышине, словно подмигивали ему, посмеиваясь над неудачей.
Священный ритуал не привел ни к чему. Царь разочарованно вздохнул, стер правой рукой кровь с запястья и развернулся спиной к идолу. Повинуясь неясному желанию, он накрыл ладонью амулет с пентаграммой, висящий на шее. Кровь соединилась с медью. В груди возник очаг тепла. Мир перед глазами помутился. Пентаграмма из белого камня, выложенная на вершине холма, вдруг поднялась, нависла над курганом и обрушилась на него всей своей тяжестью.
Ошеломленный видением Тешупа застонал, упал на колени и повалился на бок. Жрецы как ни в чем не бывало остались стоять каждый на своем луче пентаграммы, с интересом наблюдая за происходящим.
Закатная заря на западе почти погасла. Темный летний небосвод усыпали тысячи звезд. Души предков взирали с небес на лежащее у идола тело молодого царя. Когда факелы почти догорели, он пошевелился, пошатываясь, привстал и осторожно потрогал рукой грудь. Потом взглянул на ладонь и на рану на запястье, из которой все еще сочилась кровь.
– Я видел, – чуть слышно прошептал он. – Я видел ее.
Опершись на две руки, вождь, пошатываясь, поднялся на ноги, снял с шеи амулет с пентаграммой и, подняв его высоко над головой, прокричал:
– Я видел! Священный амулет открыл мне великое предназначение! Волей богини-матери! Волей великих предков! Мы идем на юг!
– Мы идем на юг! На юг! – заорали тысячи всадников, стоявшие у подножья кургана. Завывая и улюлюкая, они повернули коней и, размахивая факелами, пустили их резвой рысью вокруг кургана, образовав в темноте ночи огненную карусель.
– На юг! – еще раз прокричал Тешупа и обессилевший упал на руки подоспевших к нему жрецов.
Наутро, когда верховный жрец осматривал царя, он обнаружил у него на груди несильный ожог в форме пентаграммы. Такой же был на левой ладони, которой Тешупа прижимал амулет к телу. Старинный артефакт, тысячелетиями защищавший степное племя, ожил и оставил свой след. Это было великое знамение, подтверждавшее, что богиня-мать сказала свое слово и теперь царь связан клятвой крови. Он должен исполнить ее волю или умереть.
Когда встало солнце, восстановивший за