Таня уже ушла, а мама гордо продемонстрировала мне итоги сегодняшнего дня – целых сорок три патча. Чудовищные триста восемьдесят семь рублей! А ведь сырье еще осталось!
– Я округлю, – поведала мне мама. – Триста нам и восемьдесят семь – Тоне отдам, за обувью как раз сходим. Ну и завтра сколько сделаем еще, – пообещала добавить еще.
– Это хорошо, – кивнул я.
– Лишь бы Фил заплатил, как договорились, – вздохнула мама и с улыбкой спросила: – Как погуляли?
– Весело! – признался я. – Реактор смотрели.
– Со мной ты тоже его смотрел, – грустно улыбнулась мама.
– И еще посмотрим – офигенно же, – пообещал я.
– Катя наряжалась? – любопытно прищурилась родительница.
– Наряжалась, – подтвердил я.
– Это хорошо, – довольно кивнула мама.
– Мне двенадцать лет, мам, – мягко остановил я ее сладкие фантазии, где сыночек женится на дочке директора родной фабрики. – Можно мне про такое пока не думать? Давай вернемся к этому всему, хотя бы когда я буду в старших классах.
– А чего такого я спросила-то? – засуетилась мама, которой стало неловко. – Голодный небось? Пойдем, сварю тебе пельменей – доедать надо, а то за месяц невкусные станут.
Глава 7
Всю первую половину дня дамы перерабатывали сырье в конечный уникальный продукт, и в обед за ним пришел Фил.
– Красота! – оценил он. – Сколько тут?
– Шестьдесят две! – похвасталась мама.
– Извините, теть Наташ, я пересчитаю? – усевшись на стул, фарцовщик начал пересчитывать заплатки.
– Порядок должен быть! – не расстроилась родительница.
Сидящая рядом со мной на диване Таня взволнованно поерзала – а ну как обманут?
– Все правильно! – одобрил фарцовщик и отсчитал маме пятьсот шестьдесят рублей. Приняв от нее два рубля сдачи, вручил покрасневшей от такого поворота Тане пластинку жвачки, меня потрепал по волосам и откланялся, пообещав, если будет потребность, заказать еще, но не факт, что «тема» дотерпит до осени, – народ же не слепой и простоту «патчей» неминуемо разглядит, обрушив рынок к чертовой бабушке.
– У тебя мама дома сейчас? – спросила мама у Тани.
– Дома! – кивнула та.
Суббота же.
– Позвони ей, пусть одевается и идет к нам – пойдем наши получки тратить! – подмигнула ей мама и выдала девочке сто шестьдесят рублей – доокруглила, так сказать.
– Я же меньше сделала! – пискнула честная Таня.
– Это премия тебе, за старания! – поведала мама, и соседка побежала звонить из коридора.
– Не хотелось бы такую монополию терять, – вздохнула родительница и улыбнулась мне: – Но ничего, всех денег все равно не заработаешь, верно?
– Верно! – согласился я и, сложив ладони рупором, громко прошептал: – Джинсовая юбка!
– Джинсовая… – мама подвисла, блеснула глазками. – Ну, Сережка! – с улыбкой погрозила мне пальцем.
– А кооперативная