– Такие исторические аллюзии нам не нужны, – с улыбкой согласился со мной товарищ посол.
Девочки глазели в окно – у Тани от видов небоскребов немножко отвисала челюсть, а вот успевшая много где побывать Надя вела себя как ни в чем не бывало.
– Народу – жесть, – посмотрел в окно и я.
Японцы в эти времена предпочитают костюмы и платья скромных тонов, не сильно-то отличаясь от остальной части сумевшего обеспечить пролам приемлемый уровень жизни мира. Мы, кстати, не исключение. Еще в глаза бросалась пестрая реклама, включающая в себя такой элемент, как наряженных в униформы промоутеров – до этого наши кооператоры пока не додумались, но мы активно пользуемся. Ну а как еще клиентов в наших непростых условиях привлекать? Полутора страничками в трех газетах, которым рекламу разрешили печатать? Это ж курам на смех. Ничего, журнал «Советский кооператор» скоро начнет работать.
– А правда, что здесь специальные люди в метро пассажиров в поезд заталкивают? – спросила посла Таня, тоже осознавшая степень населенности Токио.
– Правда, – подтвердил товарищ посол. – Японцы общественный транспорт уважают.
– Смотрите, молоко из пирамидки пьет! – обратила внимание Надя на выбравшегося из магазина японца с дипломатом в руке. – У нас такие же!
– Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой. То мне страшно, то мне грустно – потерял я свой покой, – пользуясь моментом, пропел я.
– Новая песня? – поинтересовалась Таня.
– Зачатки, – кивнул я. – Но к Японии не подходит – тут народ дисциплинированный, а Токио – город относительно безопасный. К Нью-Йорку условному лучше подходит. Текст такой…
Процитировал полностью, народ одобрил. По возвращении Магомаеву отдам, он у нас самый «поездивший», получится органично.
– У нас Котаро-сан по деревне так же иногда ходит! – захихикала Таня на бредущего по улице одетого в кимоно и деревянные тапки лысого и бородатого японского дедушку.
– Бонсай поди выращивает, – поддержал я разговор. – Традиционалист и консерватор строгих японских нравов, потерявший жену во время бомбардировок в Хиросиме. Фамилия, например, Аоки – зеленое дерево, если по-нашему.
– Откуда ты знаешь? – вытаращилась на меня Танюшка.
– Да придумал я!
Словом, путь до посольства пролетел незаметно, мы въехали в ворота, и я несколько расстроился, потому что знакомого по фоткам из интернета, венчающегося восьмиэтажным зданием комплекса с барельефами работы Церетели еще нет – жить будем в особняке еще царских времен, немного изуродованном и расширенном Советской властью. Впрочем, так даже интереснее.
– Новый комплекс будем строить? – спросил я товарища посла.
– Пытаемся выбить, – кивнул он. – Но пока не получается. Ничего, – улыбнулся. – В тесноте да не в обиде. Кроме того – памятник архитектуры.
Сигнал считан, посодействуем скорейшему строительству нового Советского посольства