Она вспомнила, как в рождественскую ночь вышла из дома на пустую Рыночную площадь, зная, что Джим, как обычно, ждет ее на Рафтер-стрит. Она нашла его в кресле со стаканом джин-тоника, а водка с апельсиновым соком и большим количеством льда стояла на столике рядом с ее креслом. Еще Нэнси заметила блюдо с мясными тарталетками. Некоторое время они непринужденно болтали, успев обсудить погоду и рождественский ужин у кузена Джима в Монарте. И тут Нэнси заметила, что Джим покраснел, уставился в пол, затем нервно взглянул на нее.
– Мне вдруг подумалось… – начал он, запнулся и отхлебнул из стакана.
– Мне тут подумалось… – снова начал он, вздохнул и уставился в пол. – Знаешь, мне пришла в голову мысль…
– Какая? – спросила она.
– Нехорошо для тебя, если кто-нибудь заметит, что ты сюда ходишь.
Нэнси поняла, что Джим хочет ее бросить. Забота о ее репутации всего лишь оправдание. Ей захотелось немедленно уйти. Пригубив свой стакан, Нэнси поняла, что Джим плеснул туда слишком много водки.
– Я знаю, ты женщина независимая. Независимая и привыкшая все делать по своему разумению. – Джим посмотрел в одно из высоких окон, выходящих на улицу. Нэнси подумала, что, возможно, сейчас подходящий момент, чтобы встать с кресла.
– Мне пришла мысль… – начал он снова. – Я подумал, почему бы нам не съехаться?
Нэнси принялась выковыривать тарталетку из формочки.
– Я думаю об этом уже некоторое время. И я решил, что, если ты не против, нам пора остепениться. – Он снова вздохнул и пальцем размешал лед в стакане. – Думаю, признавая, что мы оба хотели бы, понимаешь, хотели…
Он посмотрел на нее так, словно она должна была закончить мысль за него.
– Хотели?
– Ну, не знаю, видеться чаще.
Глотнув из стакана, Нэнси поморщилась.
– Что не так? – спросил он.
– Ничего. Ты добавил слишком много водки.
– Тебе подать что-нибудь еще?
– Нет, все в порядке.
– Я что-то запутался, – сказал он.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Понимаю, это звучит странно, ведь мы знаем друг друга всю жизнь. И нам давно не двадцать один.
Выглядело это так, будто Джим рассуждал сам с собой.
– Что ты думаешь? – спросил он.
– Ну, мне точно не двадцать один.
– И мне.
Нэнси кивнула и удержала его взгляд.
– Я хочу понимать, что мы оба настроены остепениться, – продолжил он.
– Джим, а ты не мог бы пояснить, что ты имеешь