Господин маг, это не лечится!. Катя Водянова

не дастся.

      Элия тоже поковыряла у себя в тарелке, затем произнесла ни к кому не обращаясь:

      – Точно, не омлет. Помню, занесло меня по делам монастырским на остров Пламенный, где тюрьма, лес, да озеро, больше ничего на многие версты вокруг. И заключенных кормили таким же замечательным пюре, его еще картофельный кисель называли. А вот рыба там была хорошая, только что выловленная. Мы ее на углях жарили или варили уху. Сколько городов объездила, а такой вкусной больше нигде не было.

      – Причем здесь заключенные? – вспылила Лизавета. – Это хороший сбалансированный обед для детей! А они и так сегодня пострадали от неумелой готовки Софьи!

      А сейчас, стало быть, подлечатся. Рыбкой да свеколкой. С одной стороны, мне хотелось позлорадствовать, с другой – было жаль Ксению и Федора. Мой сын не стал бы такое есть, по крайней мере в их годы. А если бы и поковырял, то потом заел чем-то другим.

      – Беда, – вслух произнесла я, затем подпихнула свою тарелку к Лизавете. – У меня непереносимость рыбы, не попробуете? Чтобы детки точно не отравились!

      – Пусть Ульяна пробует, – махнула она рукой. – Где ее носит?

      Но гувернантка, судя по всему, тихо жевала что-то на кухне, поэтому и не появилась в столовой.

      – Сгинула, – Элия тоже отодвинула от себя тарелку. – А перед тем намекнула, что мне следует смирять плоть. Придется вам.

      – По кусочку всего, ради деток! – продолжала давить я.

      Детки же молчали, но смотрели на бабушку недобро. В конце концов та не выдержала, скомкала салфетку и выскочила из-за стола:

      – Это немыслимо!

      После чего развернулась на каблуках и убежала, точно за ней гнались.

      – Ну что ж, мне кажется, рыба все же несвежая, – произнесла я, – пойду поищу на кухне что-то еще. На чью долю взять?

      Элия кивнула, Федор внезапно поднял руку, а Ксения только вздернула нос, но я посчитала это согласием.

      Г