– Мы поспорили насчёт одежды, – сказал молодой человек.
– А ты, Арамис? – спросил Атос.
– Я дерусь из-за расхождения в некоторых богословских вопросах, – отвечал Арамис, делая д’Артаньяну знак, что просит его умолчать об истинной причине дуэли.
Атос опять заметил улыбку на устах д’Артаньяна.
– В самом деле? – сказал Атос.
– Да, речь идёт об одном месте у святого Августина, которое мы толкуем по-разному, – сказал гасконец.
– Он, право, умница, – пробормотал Атос.
– А теперь, когда вы все собрались здесь, господа, позвольте мне перед вами извиниться.
При слове «извиниться» Атос нахмурился, на устах Портоса показалась надменная улыбка, а Арамис отрицательно покачал головой.
– Вы меня не поняли, господа, – сказал д’Артаньян, подняв голову, освещённую в эту минуту лучом солнца, обрисовавшим тонкие и смелые черты его лица, – я прошу у вас извинения на случай, если буду лишён возможности заплатить мой долг каждому из вас. Господин Атос имеет право убить меня первым, что сильно обесценивает мой долг вам, господин Портос, а вам, господин Арамис, делает почти ничтожным. А теперь, господа, повторяю, извините меня, но только в этом, – начнём!
При этих словах самым рыцарским движением д’Артаньян выхватил шпагу.
Кровь бросилась ему в голову. В эту минуту он подрался бы со всеми мушкетёрами Франции, как теперь готовился драться с Атосом, Портосом и Арамисом.
Было четверть первого. Солнце стояло высоко, а место, избранное для дуэли, было совершенно открытое.
– Очень жарко, – сказал Атос, вынимая в свою очередь шпагу, – но я не могу снять камзол, потому что чувствую, что рана ещё кровоточит, а я боюсь смутить моего противника видом крови, которую не он пустил.
– Сударь, будет ли ваша кровь пущена мной или другим, уверяю вас, что всегда с сожалением стану смотреть на кровь столь храброго дворянина. Я стану также драться в камзоле, как и вы.
– Полно, полно, – сказал Портос, – довольно комплиментов! Не забывайте, что и мы ждём очереди.
– Говорите за себя, Портос, когда говорите нелепости, – прервал Арамис, – я же нахожу: всё, что эти господа говорили, сказано очень хорошо и вполне достойно благородных людей.
– К вашим услугам, – сказал Атос, став в позицию.
– Я ожидал вашего знака, – сказал д’Артаньян, скрестив шпагу.
Но едва обе шпаги звякнули друг о друга, как взвод кардинальской гвардии, под начальством де Жюссака, показался из-за угла монастыря.
– Гвардейцы кардинала! – вскричали одновременно Портос и Арамис. – Шпаги в ножны, господа, быстрее шпаги в ножны!
Но было уже поздно: обоих сражающихся видели в позе, не оставлявшей сомнений в их намерении.
– Эй! – вскричал Жюссак, приближаясь к ним и подавая знак своим гвардейцам сделать то же. – Эй, мушкетёры, вы что же, дерётесь? А указы, чем мы их считаем?
– Вы очень любезны, господа гвардейцы, – сказал раздосадованный Атос, так как Жюссак был одним из нападавших третьего дня. – Если