Вир, надо признать, быстро приспособился говорить короткими фразами, чтобы амулет не успевал разойтись до скрежета.
Так мы и дошли до дома. И только у самой двери я поняла: устроив поход на рынок, чтобы купить «чего-нибудь к чаю», я забыла про самое главное – собственно заварку!
Глянула на Вира, тащившего полную корзину, и… промолчала.
Мы вошли в дом, прошагали на кухню. Оставив альва выгружать продукты, я поднялась в свою комнату, переоделась в домашнее платье и вернулась обратно. И пока готовила, а гость внимательно наблюдал за процессом, я и рассказала ему об Алекс. И о том, что вечером его «заберут».
Вир ни разу не возразил. То ли я была убедительна, то ли выражать недовольство ему мешало воспитание. Ведь всякий воспитанный человек знает, что перечить женщине с разделочным ножом в руках – моветон.
Спустя час был готов то ли очень поздний завтрак, то ли ранний обед. А запах свежего супа подействовал лучше заклинания призыва. Едва я повернула затвор, гася пламя огненного элементаля под конфоркой, как домашние испарились из своих комнат, дружно конденсировались на кухне и кристаллизовались на табуретах. Не было только дяди Морриса. Но по причине весьма уважительной. Поэты именуют ее душевными терзаниями, простые люди – похмельем. И место великого скульптора занял его величество Бенедикт Первый Непобедимый и Неподражаемый, наглый, пушистый, рыжий.
Даже привидение выплыло из стены. Я посчитала, что момент более чем удачный, и представила Вира семейству. Едва я озвучила причину пребывания альва и сроки, как наглая рыжая морда погрустнела. Иногда мне казалось, что наш кот гораздо более разумен, чем мы о нем думаем. Вот, например, сейчас. Я могла поспорить на свой любимый тигель, что хвостатый опечалился оттого, что гадить в новые альвовы сапоги будет возможность только до вечера. А судя по всему, на обувь Вира у него были грандиозные планы…
Впрочем, сам альв об угрозе своим сапогам пока не подозревал, а принюхивался к капустнику. Я как-то запоздало вспомнила услышанное на уроке этикета: остроухие первые блюда не особо жалуют, особенно такие наваристые и кислые. Разве что супы-пюре, да и в те добавляют сахар.
Вир недоуменно посмотрел на меня.
– У людей это называется «попить чаю»? – припомнил он мне поход за «что-нибудь купить».
– Капустник – это прелюдия к чайной церемонии, – нашлась я.
Близнецы закашлялись, Тай же и бровью не повела, продолжая уписывать суп. Матеуш фыркнул, но чопорно зачерпнул из тарелки и попробовал. Причем проделал это с аристократическим изяществом.
Кот возмущенно мяукнул. Но уже не на мое заявление, а потому что ему ничего не досталось. Пришлось отрезать от купленной колбасы кусочек и положить на тарелку вымогателю. Рыжий довольно заурчал от подачки.
– Кстати, завтра очередь Тай готовить, – напомнил Матеуш.
Все вздрогнули.
– Давай