Основанием для привлечения Фатимы к суду стало обвинение в колдовстве, выдвинутое неким Широй, которого Джувейни называет виночерпием Кадака – сановника (атабека) Гуюка, а Рашид ад-Дин – просто «пьяницей и негодяем» [Джувейни, 2004, с. 169; Рашид ад-Дин, 1960, с. 117][26].
Обвинение в колдовстве, в принципе, само по себе было достаточно серьезным обвинением. Так, Вильгельм де Рубрук, побывавший в Монгольской империи в 1253 г., отмечал, что монголы «умерщвляют колдуний… так как считают подобных женщин за отравительниц» [Рубрук, 1997, с. 101]. В уложении династии Юань «Юань дянь-чжан» (1323) имеется ссылка на Ясу, в соответствии с которой «изведение людей с помощью колдовства» тоже карается смертной казнью [Попов, 1906, с. 0152] (см. также: [Березин, 1863, с. 29]). К. Голев при этом отмечает, что речь идет о случаях, когда колдовскими и магическими практиками занимались частные лица, а не специальные служители культа – шаманы и проч. [Golev, 2017, р. 133]. В связи с этим логично предположить, что истоки запрета колдовства следует искать в далеком прошлом – в тех временах, когда древние шаманы и жрецы старались монополизировать данную сферу, мотивируя это тем, что «прочие» не способны «правильно общаться» с высшими силами и своими действиями могут навлечь беду на остальных [Гринин, 2007, с. 147, 150].
Однако в случае с Фатимой речь шла не просто о посягательстве «непосвященной» на сферу, к которой принадлежали исключительно служители культа: она была обвинена в посягательстве на Годана – родного брата хана Гуюка. Первоначально это обвинение выдвинул вышеупомянутый Шира, а затем и от самого Годана было получено сообщение о том, что ему хуже и он винит в своем состоянии именно Фатиму. Вскоре пришло послание о смерти Годана.
Известно, что брат Гуюка, имевший улус в Северном Китае, на границе с Тибетом (современная провинция Гансу), страдал некоей кожной болезнью [История…, 1999, с. 149], которая в свое время стала предлогом для того, чтобы новым ханом избрать не его, а Гуюка [Джувейни, 2004, с. 173] (см. также: [Pochekaev, 2018, р. 9]). Болезнь не привела к его смерти (последние упоминания в источниках о деятельности Годана относятся к 1251–1253 гг.), однако письмо, в котором сообщалось о его кончине, стало веским доказательством в дополнение к показаниям Ширы, и уйгур Чинкай, вернувшийся к власти после воцарения Гуюка, настойчиво предъявлял его для привлечения Фатимы к ответственности. Неудивительно, что хан Гуюк поспешил арестовать фаворитку своей матери. Тем не менее основные следственные действия начались лишь после смерти Туракины, когда уже никто не мог вступиться за Фатиму. Согласно сообщению Джувейни, следствие и суд осуществлял сам Гуюк, что вполне отвечало принципам организации суда в Монгольской империи [Скрынникова, 2002, с. 169–171], отражая при этом и особую важность данного дела – посягательство на видного члена «Золотого рода», ханского