И быть не может…
Но, что это за сила и почему дана она Вере – не понимает Аня. Лишь чувствует, что с нею лучше не спорить.
– Не бери на себя чужого, Анечка… Не надо… Не твое это зло… Не ты его творила… И Бог судья тем, кто это сделал…
– Неужели ты простить такое способна? – ахает Анна.
– Нет, Анюта. Не святая я. Это ведь сын мой… Да только тебе мне прощать нечего. Уразумела? Не твоя вина!
– Как жить, Верочка? – утыкается в колени невестки рыдающая Анюта. – Будет ли конец всему этому?
– А как же! – голос Веры вдруг меняется, и Анна от изумления даже плакать перестает и поднимает глаза на подругу.
Что это с Верой?! Уж не помутился ли у нее разум, если улыбается она тогда, когда сердце на части рвется?
Но улыбка у Веры еле уловима, а в голосе столько надежды, что Аня невольно теряет дыхание, обретая то, что казалось, никогда не поймет.
– Будет, Анечка… Все пройдет… И Паша вернется. И Наталочка заговорит… И тебе будет счастье…
– Какое, Верочка?
– А какое ты хочешь – такое и будет!
– Да мне бы хоть какое…
– Значит, для начала, простое. Бабье. Дом – полная чаша, муж любящий, детишки. Все будет! Вот справимся мы с этой напастью и будем жить… Какой дом ты хочешь, Анечка?
– Большой, светлый, и… С котом на крыше…
– С котом? – Вера не отрываясь смотрит на лампадку.
Та горит ровно-ровно, освещая выскобленные полы и стол, резную кровать, сделанную когда-то руками деда Ани и Павла, на которой спит сейчас Наталка.
И тишина баюкает печаль, переглядываясь с судьбой.
Что скажешь?
А судьба молчит. Нечего ей пока сказать. Но все-таки откинула она черную вуаль с лица, гоня тоску. И глаза у нее такой же синевы небесной, как и у Веры.
– Если Паша вернется, то сделает мне такой флюгер на крышу. Обещал…
– Когда вернется… – поправляет золовку Вера. – А раз обещал – так сделает! – Вера не утирает слез, чтобы не тревожить Анюту. Они льются свободно и вольно, даря облегчение душе, но не забирая с собой боли…
Еще год мимо. И другой…
Идет время, чеканит шаг… Ему дела нет до страстей человеческих. Знает оно, что каждому свое. Кому печаль, а кому радости мешок с довеском. Не по заслугам, а по воле судьбы. Кому захочет – даст. У кого велено – отнимет… И никому не дано предугадать, где найдешь, а где потеряешь…
Вот и Вере с Анютой о том неведомо.
Одна радость у них и осталась – Наталочка. Растет их ласковый лесной колокольчик. Радует мать и тетку. После того, как брата не стало, притихла было. Разболелась. Да так, что Вера почти две недели с колен по ночам не вставала. Караулила страшную гостью, которая грозилась отнять у нее и второго ребенка.
Не отдала дочь. Отняла у той, для кого разбора нет – большой или маленький.
Ох, и грозной была эта борьба!
И Аня, глядя, как Вера бодрствует у кровати Наташи, невольно шептала