По сути, это так и было. Разряд ударил в клинок шашки и, пройдя через рукоять и тело, ушёл в землю. Похоже, парня спасло то, что начавшийся дождь успел промочить одежду и обувь, и основная сила заряда пролетела по внешней стороне тела. Само собой, это были только догадки, но иного объяснения своему спасению Матвей не находил. Как не понимал и того, что с ним происходит.
Тело это, бесспорно, было его. Он даже нашёл несколько старых шрамов, которые получил ещё в детстве. Но вместе с тем это тело было гораздо моложе того, первого. Была и ещё одна странность. Тонкий шрам над правой бровью, полученный им в армии, исчез, словно его никогда и не было. У Матвея, после долгих размышлений, сложилось такое впечатление, что молния не просто перекинула его во времени, но и вернула его тело к возрасту его родных девятнадцати лет.
– Хренасе омоложение, – бурчал про себя парень, в очередной раз рассматривая своё отражение в бочке с водой.
Мать, заметив его интерес к собственной внешности, достала из сундука небольшое зеркальце и, вздыхая, повесила его на кухне, у рукомойника. Но пользоваться им Матвей не рискнул. И без того родители смотрели на него с жалостью и настороженностью. Припомнив, что в эти времена в станице объяснить что-то, опираясь на науку, было бы сложно, парень старательно делал вид, что молния вышибла у него все воспоминания. По сути, так оно и было.
Ведь теперь ему приходилось узнавать окружающий мир заново. Всё вокруг было странным и незнакомым. Благо случившееся с ним видели многие и свидетелей удара молнией хватало. Так что так называемая амнезия никого особо не удивляла. Но возникла другая проблема. Местный поп с какого-то перепою решил, что всё случившееся не иначе как происки нечистого, и принялся регулярно заходить к ним на подворье.
Матвей хоть и был крещёным, к религии относился равнодушно. Дед, царствие ему небесное, регулярно повторял:
– Господу молитва от души нужна. А уж где ты молиться будешь, в поле или в церкви, всё едино. Главное, чтобы оно от души шло, а не по команде.
Так что визиты эти Матвей воспринимал с заметной настороженностью. Да и сам поп вёл себя достаточно вызывающе. Входя в хату, он первым делом внимательно осматривался и даже принюхивался, хотя по канону обязан был осенить себя крестом. После присаживался к столу и принимался задавать парню странные вопросы. В первое время Матвей старался держаться вежливо и на вопросы отвечал коротко. Но очень скоро ему это надоело, и он, вместо того чтобы отложить работу, небрежно ответил:
– Вам, батюшка, забот больше нет, что вы сюда словно на службу ходите?
– А тебе это в тягость, выходит? – тут же вскинулся поп.
– Мне до того и дела нет. Хотите ходить, ходите. Вот только от работы меня отвлекать духовному лицу не след. Ибо сказано в Писании: хлеб свой в поте лица своего