– Ваши знакомые леди это не читают?
– Только немногие. – Бригем открыл книгу и перелистал страницы. – Неприятная история.
– Об убийстве и власти? – Она усмехнулась. – Жизнь, милорд, может быть неприятной, что так часто доказывают англичане.
– Макбет был шотландцем, – напомнил он. – «Жизнь – сказка в пересказе глупца. Она полна трескучих слов и ничего не значит»[24]. Такой вы видите жизнь?
– Я вижу, какой ее можно сделать.
Бригем прислонился к столу, держа книгу. Слова Сирины заинтересовали его. Большинство женщин, которых он знал, могли рассуждать только о моде.
– Вы не считаете Макбета злодеем?
– Как сказать. – Она не намеревалась поддерживать разговор, но не смогла удержаться. – Он брал то, что считал своим.
– А его методы?
– Безжалостные. Возможно, королям приходится быть такими. Чарлз ведь не хочет заявлять права на трон, прося о нем.
– Нет. – Нахмурившись, Бригем закрыл книгу. – Но предательство отличается от войны.
– Меч остается мечом, вонзен он в спину или в сердце. – Сирина взглянула на него, ее зеленые глаза блеснули в пламени свечи. – Будь я мужчиной, я бы сражалась до победы, а рассуждения о методах пусть убираются к дьяволу.
– А честь?
– Честь – это победа. – Сирина снова намочила и выжала кусок ткани. Несмотря на свои речи, она обращалась с больным чисто по-женски – мягко и терпеливо. – Было время, когда за Мак-Грегорами охотились, как за преступниками, – Кэмбеллы платили британским золотом за каждую смерть. Если за вами охотятся, как за диким зверем, вы учитесь драться, как зверь. Женщин насиловали и убивали – не щадили даже младенцев, еще не отнятых от груди. Мы ничего не забываем и не прощаем, лорд Эшберн.
– Сейчас новое время, Сирина.
– Однако кровь моего брата пролилась сегодня.
Повинуясь импульсу, Бригем положил ладонь на ее руку:
– Через несколько месяцев прольется куда больше крови, но во имя справедливости, а не мести.
– Вы можете позволить себе справедливость, милорд, но не я.
Колл застонал и начал метаться. Сирина снова перенесла внимание на него. Бригем придержал друга.
– У него опять откроется рана.
– Продолжайте держать его. – Сирина налила лекарство в деревянную чашку и поднесла ее к губам Колла. – Выпей, дорогой. – Она влила часть лекарства ему в рот, бормоча увещевания и угрозы.
Колл весь дрожал, хотя его кожа была горячей, как огонь.
Сирина больше не возражала против присутствия Бригема и ничего не сказала, когда он снял дублет и подвернул кружева на запястьях. Вдвоем они смочили лицо Колла прохладной водой, заставили выпить остаток микстуры Гвен и продолжили дежурство.
Когда Колл бредил, Сирина говорила с ним в основном по-гэльски, спокойно и уверенно, как закаленный воин. Бригему было странно видеть ее такой невозмутимой, так как почти с первого момента их знакомства она была охвачена возбуждением или яростью. Теперь же, глубокой ночью, ее руки были деликатными,