Башню срывает конкретно, когда моя родная тихо стонет мне в рот и выгибает поясницу.
Не хочу снова делать ей больно, не хочу видеть её слёзы.
Резко отдёргиваю руку и подрываюсь с кровати, широкими шагами направляясь в ванную. По дороге подхватываю валяющиеся на полу штаны и новую пачку сигарет. Надо срочно, блядь, покурить и остыть, иначе такой хрени натворю, что в жизни себе простить не смогу. Едва в комнате загорается свет, замечаю алые мазки и кровавые капли на члене, мошонке и в паху. Крови слишком до хрена даже на моём теле.
– Блядь!
Срываюсь обратно в спальню, без слов подхватываю любимую на руки и несу в ванную. Она что-то пищит и возмущается в попытках вырваться, но я ни хера не слышу из-за колошматящего в грудине мотора. Усаживаю на стиральную машину и раздвигаю ноги. Опускаю голову и тихо вою, когда вижу, как из дырочки вытекает тонкая струйка крови, смешивающаяся с моей спермой и образующая розово-красное пятно на белоснежной поверхности стиралки.
– Пиздец! Пиздец, блядь! – хриплю от страха, что слишком рано спустил себя с поводка и недостаточно подготовил любимую к первому разу.
Знаю же, что член у меня ни хера не маленький, а она и без того слишком узкая. Надо было ещё подождать.
– Тёма… – доносится до запаянного страхом мозга родной голос. – Всё хорошо, Тём, так и должно быть. Мне не больно. Успокойся, любимый, со мной всё хорошо. – шепчет, проследив за моим взглядом и, обхватив руками лицо, вынуждает выпрямиться в полный рост. Смотрит на меня сверху вниз блестящими глазами и добивает, – Я сама хотела, родной, сама. Но всё в норме. Кровь скоро перестанет идти, так и должно быть. Мы ведь знали, что так и будет. Я люблю тебя, Тёмочка. Люблю. – обрывается шёпотом и, подтягиваясь, обнимает за шею и прижимается к губам.
Издаю какой-то отчаянный стон и обнимаю в ответ, отвечая на её слабые лобзания. Чувствую себя какой-то истеричкой с гемофобией¹. У меня реально паническая атака начинается от этих красных подтёков. Коноёбит так, что руки в кулаки сжимать приходится, и Миронова за мной дрожью расходится. Вот только она, в отличии от меня, совсем о другом думает, потому что проталкивает в мою ротовую язык и оглаживает мой. Сползает к краю стиралки и обнимает ногами за торс. Рычу, сильнее вплавляя её в себя. Паника уступает место одуряющему желанию и выбивающей пробки похоти.
Так просто одним движением насадить её на себя, натянуть на член, но хера с два, я это сейчас сделаю. Настя вся течёт, ощущаю, как горячие соки размазываются по прессу. А если это кровь?
С хрипом завожу руки за спину и разрываю замок её ног, снова скидывая взгляд вниз на промежность. Она вся блестит бледно-розовой влагой. Опускаюсь ниже, упираясь руками в её колени, и провожу языком по красным дорожкам. Слизываю каждую каплю не только смазки, но и крови. Двигаю размашистыми