Несмотря на то, что ситуация сейчас ни хрена не смешная, всё равно тяну лыбу. Эта девушка никогда не перестанет меня удивлять. Любая другая уже наизнанку вывернула, лишь бы в душу влезть, но не моя идеальная девочка. Особенно после того, как я её пытал вопросами и вынуждал рассказывать то, что она не хотела, Настя всё равно не спрашивает.
– Тоха, я тебя потом пришибу! – отрезаю, поворачиваясь к малышке.
Сбрасываю её руку с локтя и обнимаю до боли. Обоим сейчас больно, знаю. Кладу ладони ей на щёки и смотрю в зелёные, сейчас горящие злостью глаза.
– Я никогда никого не любил до тебя, малыш. Только ты. Веришь мне?
– Тогда кто тебя предал, Артём? – шепчет, опуская ресницы.
Сжимаю челюсти до скрежета, и веки сами падают вниз. Дыхалку выровнять даже не пытаюсь.
– Я научу тебя жизни, зазнавшийся ублюдок – холодный, вызывающий озноб голос.
Удар.
Из губы вытекает горячая струйка.
Удар.
Глаза заливает красной пеленой
Удар. Удар.
Хруст костей.
Похуй. Держусь.
Удар. Удар.
Боль.
Справлюсь. Переживу.
Удар.
Ротовая полость заполняется родниковой водой, а потом я харкаюсь собственной кровью из пробитого сломанным ребром лёгкого.
Больно.
Должен пережить.
Очень больно.
Я не сдохну вот так.
Удар.
Заваливаюсь на бок и захлёбываюсь рвотой и кровью.
Удар.
Слишком больно.
Держись, Север. Ты должен справиться.
Удар.
Боль прорезает позвоночник. Тело немеет. Я, наконец, проваливаюсь в спасительную темноту.
Чувствую, как жжёт глаза за закрытыми веками. Даже сейчас ощущаю физическую боль. Силы покидают моё тело, и я повисаю на Насте, опустив голову ей на плечо.
Понимаю, каких усилий ей стоит держать мою обмякшую тушу. Её ладони с такой силой сжимают рёбра, что кажется, они снова хрустнут и пробьют лёгкие. Вот рту появляется металлический привкус крови.
– Артём, что случилось? Тём, ответь! Артём, пожалуйста, не пугай меня! Тёма! – врывается в затуманенную голову перепуганный голос моей девочки.
Тоха хватает меня сзади и куда-то тащит. Беру себя в руки. Засовываю это дерьмо туда, откуда оно вылезло. Не расклеюсь. Не сломаюсь. Тогда не сломался, а значит и сейчас справлюсь.
– Всё нормально, Тох.
Сбрасываю его руки, когда понимаю, что крепко стою на своих двоих. Подхожу к бледной, как смерть Насте. Её губы дрожат, а в глазах стоят слёзы.
Я должен быть для неё стеной и опорой. У неё никого, кроме меня нет. Я должен защищать свою малышку, а не тащить вместе с собой на дно. Однажды я с него уже поднялся и больше не упаду.
Опять хватаю за лицо и быстро целую. Прижимаю к себе.
– Всё хорошо, Насть. Всё