Предчувствие не обмануло их обоих.
У границы тонущего в сумерках редколесья кто-то ждал.
Сырник зашёлся истеричным лаем, медленно пятясь и приседая на задние лапы. Кира вгляделась… нет – ничего не разобрать…
Фигура пошевелилась и сделала движение навстречу… Собака при этом заверещала как самосвалом придавленная, и так стремительно дыхнула, не разбирая дороги, в холмы, что ноги над ушами засверкали.
Кира нерешительно остановилась…
Кто это?
«Новый персонаж» Шагеевского квеста, тем временем, плыл навстречу одинокой путнице в густеющей темноте летней ночи.
Боже… Девушка почувствовала, как, болезненно толкнувшись в рёбра, замерло и ухнуло куда-то в живот сердце. По дороге от Дикого леса… двигался… к ней… огромный… медведь.
Киру парализовало. Даже неугомонный мыслительный процесс на время застыл в ступоре… Никогда – даже в самом страшном сне – не могла она вообразить себя в подобной ситуации. Да и с какой стати? До мозга костей городской житель, тяжело переносящий даже кратковременный пикник с комарами, дитя асфальта, рекламных огней, торговых центров, кофе-хаузов и кондиционируемых фитнес-клубов – до сих пор самой страшной опасностью для себя она почитала просрочку по кредитам. А медведи… ну… нет! что вы! Медведи – это ж совсем про другое! Не про неё! Это где-то в другой жизни, в иной реальности, в параллельной вселенной!..
Зверь тем временем, не подозревая о своей неуместности, остановился шагах в двадцати, потянул воздух носом. Кира услышала его шумное дыхание…
«Мамочки… мамочки… то есть, в смысле: господи! господи! спаси и упаси…»
Медведь покачал лобастой головой, выдохнул и тихо, угрожающе заурчал.
От этого звука спина путницы покрылась холодной испариной. Она сделала инстинктивный шаг назад… Нога подвернулась на непременной подлой выбоине, и Кира, взмахнув руками и ворохом юбок, рухнула навзничь.
«Вот и сказочке конец…», – мелькнула своевременная мысль.
Но сознание с этой констатацией очевидного смириться не захотело: помимо воли оно завизжало – совершенно дико, неэлегантно, по-бабьи – и лихорадочно забарахталось в юбках.
Медведь припал на задние лапы, фыркнул подобно большому коту и, закладывая широкую дугу, неуверенно обошёл шумное двуногое по обочине. Вернувшись на дорогу, так же неторопливо и задумчиво косолапя, зверь побрёл своей дорогой – в ту сторону, откуда явилась встреченная им девица.
Перевернувшись наконец на четвереньки, тяжело дыша от пережитого ужаса, Кира смотрела ему вослед. Возвращаться он, по всей видимости, не собирался: мохнатая туша взобралась на холм