Дожевав свой бутерброд, я выглянул из своего «загончика». Пугало все еще сидел за столом и скрипел пером по бумаге. Долго оставаться с этим человеком мне совершенно не хотелось. Можно было просто сбежать, но для начала следовало все же выяснить собственный статус. Если я клейменый холоп, то первый же жандарм, которому я попадусь на глаза, моментально вернет меня обратно. Если я батрак, то дело, конечно, упрощается, но просто сбегать глупо. Могу сменить шило на мыло и оказаться в гораздо худших условиях.
Я изо всех сил напряг память, вспоминая то немногое, что я знал о Вяземской Лавре и прочих окрестностях Сенной Площади. Среди отчаянной молодежи в пору моего развеселого студенчества эти места пользовались популярностью. Сюда ходили в поисках дешевой любви, приключений и просто пощекотать нервы. Правда, потом любителям всего этого приходилось в лучшем случае лечить стыдные болезни и подсчитывать украденные украшения и пуговицы. А в худшем – их тела вылавливали из Фонтанки, распухшие и изуродованные. Но ходить я сюда не любил не поэтому. Мне просто претила тошнотворная атмосфера безысходности, царившая на этих улицах. Смотреть на опустившихся на самое дно людей, только чтобы осознать, как же хорошо я на самом деле живу? Нет уж, оставьте это кому-нибудь другому.
Меж тем, слух-то у меня был, так что разговоры про окрестности Сенного рынка мне слышать, конечно же, приходилось.
Все как один рассказчики заявляли, что это только снаружи кажется, что в трущобах царит сплошной хаос и анархия. На деле же, у этих мест всегда был хозяин. Тот, кто командует местными ворами и попрошайками, следит, тот, кому платят дань все местные харчевни, притоны, скупщики краденного, тряпичники, перешивающие ворованные вещи и прочие обитатели домов, которые занимаются здесь своими темными делами.
Еще один важный момент, который так или иначе всплывал в разговорах – это совершенно неограниченные возможности, таящиеся в доходных домах, улочках и переулках Вяземской Лавры. Мол, это только кажется, что там собрались беспомощные и калечные жители Петербурга. На деле же, если нужно совершить что-то невозможное, то за самыми отчаянными исполнителями шли именно сюда. Редкие ингредиенты, уникальные вещи, запрещенные препараты и прочие товары, которые нигде не найдешь в свободной продаже, здесь могут запросто быть свалены кучей на заднем дворе какого-нибудь грязного притона. С одной стороны, я в эти россказни не очень верил, с другой… надо бы проверить.
Третий факт из не самых очевидных, который я смог вспомнить, это строгая иерархия, почище аристократической, которой здесь подчинено все и вся. Только в отличие от той же аристократии, равным которым стать не получится, если ты не рожден с определенной фамилией, стать графом или герцогом трущоб может любой человек, у кого достанет мозгов и умения обойти всех остальных. И что власти у этих «аристократов» может быть гораздо больше, чем у какого-нибудь законопослушного обывателя, пусть даже и зажиточного.
Ну и , разумеется, я не мог не вспомнить,