Райс, оказавшийся ближе других ко входу, выпрямился во весь рост перед принцем и решительно посмотрел на него.
– Ваше Высочество, – поприветствовал он.
Райс старался не выдать своих чувств, но напряженные мышцы лица и плеч говорили сами за себя. Он был совсем не рад визиту принца и не ждал от него ничего хорошего. Мотивы Бэстифара шима Мала были для многих загадкой, и тот, кто самоуверенно решал, что хорошо узнал его, как правило, вскоре жестоко убеждался в своей неправоте. Райс не тешил себя лишними надеждами и с тревогой изучал каждое движение принца, однако не мог распознать на его лице ничего, кроме разочарования, какое может испытывать учитель к не оправдавшему ожидания ученику.
– А вы не стали тянуть со сборами, как я погляжу, – констатировал Бэстифар.
Артисты растерянно переглянулись, не зная, можно ли им продолжать паковать вещи. Один из них отошел от своих дорожных сумок и подошел к Райсу, став с ним плечом к плечу. Бэстифар отметил эту готовность к противостоянию умиленной улыбкой. Братья Салих – Райс и Грийр – будто воплотились в мир из песен менестрелей. Поставить перед ними злого и могущественного врага – и можно сочинять героический эпос.
– Мы не решились злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказал Грийр. Ему удавалось изображать спокойное почтение лучше, чем его брату.
– Но ваши сборы больше напоминают бегство, – нарочито миролюбиво улыбнулся Бэстифар. От этой улыбки братья Салих слегка побледнели.
Молчание заполнило шатер на несколько долгих мгновений. Темные глаза аркала с пляшущими в них огоньками угрозы выжидающе буравили гимнастов.
Райс сглотнул.
– Тянуть с уходом было бы глупо, Ваше Высочество, – решился он на честный ответ. – Кукловод любезно отпустил нас вместо того, чтобы превратить в своих марионеток. Он позволил нам самим решать свою судьбу. Не стоит ждать, пока он передумает.
Бэстифар посмотрел на него с интересом. Ему понравилось, что гимнасту хватило смелости на такую откровенность.
– Знаешь, Райс, ты ведь довольно давно выступаешь в моем цирке, – нарочито медленно заговорил аркал. Через его слова лилось медовое сладкое спокойствие, какое может настигать умирающего во льдах перед встречей с Рорх. – Когда вы с братом только пришли, я успел повидать более умелых артистов, чем вы двое, однако взять в труппу решил именно вас. Знаешь, почему?
Райс качнул головой. Ответить вслух он не решился.
– Мне пришлось по духу то, как вы с братом держались, – продолжил Бэстифар. – Особенно ты. Ты был дерзким, смелым бунтарем. Новатором. Если честно, мне нравилось наблюдать, как именно эти твои качества толкали тебя к совершенствованию мастерства. Однако тебя сопровождала и несокрушимая гордыня. Ты всегда чувствовал себя мастером, и тебе показалась невыносимой мысль, что тобою во время представления будет руководить