– Были бы вы осмотрительней, заметили бы, что у деревни стоит войско. Будь вы умней – распознали бы штандарты, уже собрали вещички и бежали быстро и далеко.
– Войско далековато от этой темной улочки, господа самураи, – ухмыльнулся бугай. – Смотрю меч у тебя отменный. За такой можно выручить немалые деньги. Давай-ка сюда.
Он нагловато вытянул руку в требовательном жесте, но тут же выкатил глаза, наблюдая, как его собственная кисть шлепнулась на землю. Когда предводитель залился истеричным воплем, держась за культю, которая во все стороны источала кровавые брызги, его подручные впали в ступор, то наблюдая за главарем, то вопросительно взирая на беловолосого. Сабуро стоял, окутанный сумраком, и лишь глаза пылали из темноты диким огнем.
– Доставьте мне удовольствие, – проговорил мрачно беловолосый, – нападайте всем скопом.
– Сабуро, не надо, – подал голос Сато за спиной.
– Чего встали?! – закричал бугай, преодолевая болевой шок, что на какое-то время спер воздух из легких. – Убить!
– Сабуро!
Толпа медлила, бурча и переглядываясь.
– Разве не ты вызвался очистить деревню от этой скверны? – уточнил Сабуро.
– Я хотел их только спугнуть.
– Спугнуть? Вот этих-то? В одиночку? Что за глупости?
– Я отдал приказ! – все не унимался главарь, но тут к его уху прильнул дохлый мужичок, заговорил что-то быстро и взволнованно, пока другой подручный уже перетягивал культю какой-то тряпкой. – Посмотрим, как ты запоешь, когда сюда явится войско Оды-сама!
Лицо Сабуро подернула скверная ухмылка, он расслаблено расправил плечи и проговорил:
– Чтобы доставить донесение Оде Нобуюки, тебе придется спуститься в самые недра Дзигоку. Как кстати, что я могу тебя отправить к хозяину здесь и сейчас.
Кувшин саке был наполовину пуст. Сидя на холме под пушистыми ветвями многолетнего клена, Сабуро повязал его шелковый шнур на запястье. Вокруг слегка колышущихся на ночном ветру метелок кортадерий все также деловито плавали светляки.
– До чего немногословным ты стал, – проговорил Сато, опустившись подле друга и до сих пор переваривая недавние события у порога борделя. – И бескомпромиссным, – добавил угрюмо. – Помню, мы могли болтать ночи напролет, а потом измученные и усталые плелись на тренировку. Ух, Акэти негодовал тогда!
Сабуро не улыбнулся воспоминаниям и, продолжая следить за зелеными огоньками недвижимым взглядом, молча передал другу бутылку. Тот с аппетитом умирающего от жажды человека отхлебнул.
– Ты можешь злиться и запираться в себе, но я настаиваю, – осмелел капитан. – Расскажи, что с тобой происходило те полгода. Я обязан знать. Прошу.
Татсусиро молчал.
– Кто