Он прижался к чешуйчатому дубовому стволу, поджав под себя замерзшие ноги и обнимая колени, когда наступила пугающая и сдавливающая голову тишина. Слух обострился настолько, что можно было различить, как капли стекают с листьев, плюхаются на мокрую землю и траву. Лес дышал подобно спящему зверю. Мерно, глубоко и устрашающе.
Треск веток во тьме заставил сердце мальчика рухнуть в пятки, он в один момент позабыл о боли и усталости. Вскочив на ноги, замер, прислушиваясь. Звук лап о влажную землю доносился все громче, плыл хаотично с разных сторон и сопровождался клокочущим рыком.
«Учуяли. Я надеялся ливень оттянет этот момент, смешает запахи. Наивный».
Неловкие пальцы окаменели на рукояти кинжала, подняли его на уровень глаз.
Первый волк показался из-за ствола дерева всего в пяти кэнах36 от Нобунаги, сверкая желтыми голодными глазищами, обнажив белые клыки, и ощетинив серо-черную шерсть. Рокочущее рычание звучало объемно, давало осознание того, что юноша окружен целой стаей. Ему не убежать. Не с такими ранами.
– Я слишком тощ, чтобы накормить всех вас.
Волки – не самые лучшие парламентеры, не прошло и пары секунд, как звери один за другим ринулись на жертву, разинув пасти. Кинжал плотно и тяжело вошел в ощерившуюся волчью голову, и Нобунаге показалось, что застрял там. Липкие от крови руки заскользили по рукояти, он торопливо потянул оружие на себя, но слишком промедлил. Челюсть стиснула щиколотку подобно стальному капкану. Юноша взвизгнул от пронзительной боли, истерично вогнал лезвие зверю меж лопаток, но тут его жестко сбили с ног, опрокинули навзничь, терзая со всех сторон. Острые клыки впились в перевязанное плечо, мальчик слышал и чувствовал, как ломаются кости под давлением смертоносных челюстей. Он визжал и извивался, хаотично махал кинжалом в руке вокруг себя, но лезвие лишь вспарывало воздух. Кинжал вывалился из ослабших рук, волки яростно рвали одежду и плоть под ней, нещадно трепали тело за конечности.
Без надежды на спасение, Нобунага уже не боролся, только кричал нечеловеческим голосом, разрываемый на куски голодными зверьми.
Когда он открыл глаза, его окружала тьма, взгляд уставился на черно-синее небо, проглядывающее через черные силуэты пышных крон деревьев. Толстобокая луна запустила тонкие пальцы сквозь их шевелюру, поглаживала, словно костяным гребнем. Нобунаге показалось, что волки ему лишь приснились, но эта мысль моментально развеялась, когда он попытался шевельнуться. Истерзанное до неузнаваемости тело более ему не принадлежало, кровь плавно покидала его вместе с жизненными силами. Узоры над головой кружились в непрерывном танце, убаюкивали.
– По… могите… – он перебирал окровавленными губами, язык с трудом ворочался, будто чужой. – Помоги… те…
«Тебе страшно?»
Мужской голос прозвучал в его голове отчетливо и громко, как через латунную трубу. Бархатный