– Попросите его принести мне одежду.
Сторож ушёл, но, видно, судьба ещё не окончила свои шутки, потому что когда он вернулся, то одежду принёс не Мерей, а Роберт Уиксли.
–Извините, сударь, но друга вашего я не нашёл, а господин Уиксли не из болтливых.
Друд готов был провалиться сквозь землю. Когда он переоделся, а сторож припрятал у себя женские тряпки, мальчики вышли на улицу.
– Уиксли, вы должны поклясться, что никто не узнает об этом, – сказал Друд, хватая Роберта за рукав.
– Отпустите меня, – потребовал Уиксли, и он подчинился. – Я не могу дать такого слова. Если обнаружится пропажа вашей одежды, то обвинят служанок или прачку. Я не хочу, чтобы из-за вашего легкомыслия пострадали другие люди.
– Я вам клянусь, что я сам во всём признаюсь, если что-то выйдет наружу.
Уиксли задумался. Друд с надеждой не сводил глаз с его лица.
–Хорошо, я принимаю ваши условия, – согласился Роберт. – Однако вы должны поклясться, что больше не станете покидать школу без разрешения и шататься где попало.
Друд вынужден был дать слово. Слово «шататься» в устах положительного Уиксли больно резануло слух Шанталя, поэтому глядя, как Роберт удаляется, мальчик скривил отвратительную рожу и прошептал: «Зануда!»
Городские часы отбили девять раз. Друд отправился в комнату, где ученики проводили вечерние часы. Мерей, болтавший с кем-то, бросился к нему и зашептал:
– Я знал, что ты выберешься! С твоим умом и не провести этих лопухов!
– Почему ты не вернулся в кофейню? – спросил Друд.
– Я пытался, но меня сцапал учитель латыни. Я же не мог сказать, где ты находишься, иначе тебя выперли бы из школы. Пойдём послушаем Норберта, он рассказывает уморительные вещи о своих сёстрах!
Глядя на лёгкость, с которой Мерей воспринял то, что он бросил своего лучшего друга одного, среди шайки шулеров, Друд вдруг почувствовал к нему отвращение. Мысленно он начал искать предлог для отказа, и тут ему помог надзиратель.
–Шанталь, подойдите сюда, – позвал он.
Когда мальчик подошел, он спросил:
– Где вы были? Что-то вас не было видно сегодня вечером.
– Я читал книгу, – соврал Друд.
– Да неужто? – повеселел надзиратель – И какую?
– Учебник греческого языка.
– Ну, если не сочиняете, сударь, то вот вам награда, письмо из дома.
Письмо было от матушки. В нём она писала о сыне соседа, который пристрастился к картам и за это был изгнан отцом из дома. Вскоре он проиграл и оставшуюся наличность, после чего оказался в долговой тюрьме. Отец согласился выкупить его лишь с тем условием, чтобы сын завербовался в матросы на корабль, уходящий в колонии – к Андегавским островам. Красноречиво описывая, как проигравшийся молодой негодяй крал дома вещи, матушка умоляла Друда никогда не связываться с картами.
Письмо стало последней каплей. Друд убежал на чердак, где сушилось бельё, и долго просидел там, переживая унижения и позор, выпавшие на его долю в этот день. Из случившегося