– Понимаю тебя, но сначала домой – переодеваться, ты же ещё хотела проверить, как постройка храмов идёт?
– Да какой из меня строитель, – рассмеялась Олеся, – хочу навестить, может помочь чем смогу, с людьми пообщаюсь, узнаю в чём нуждаются.
Они встали, ещё раз поцеловались, попрощались до вечера, улыбнулись друг другу и отправились каждый своим порталом.
Олесе было трудно определиться с одеждой, как совместить принятую в Вердане, с привычной земной. Женщины брюки здесь не носили, но от этой привычки она не могла и не хотела отказываться, на пробу попросила Лану сшить ей костюм из прямых брюк и удлинённой туники, до колен – вышло симпатично и практично, и цвет приятный – серо-голубой, с неизменной вышивкой, особой, рунической. Для Олеси было откровением, что большинство рун имели тот же вид, значение и название, что и на Земле, корни этой древнейшей магии затерялись и что откуда пришло – неизвестно. Обувшись в кеды и накинув плащ, Олеся вышла во двор дома, её дома, их дома, она привыкла к нему очень быстро и почти не вспоминала о прежней его хозяйке, Тамии. С волнением она расчертила в воздухе Лирдос и представила двор усадьбы Идалины.
Первое что бросилось ей в глаза – заброшенность, тут заросло, там листья не прибраны, живёт ли она ещё здесь? Поднялась по лестнице, дёрнула ручку – открыто, в доме было очень тихо, Олеся огляделась, здесь было чисто и прибрано. Она хотела было позвать Идалину, но тут вышла девушка горничная, та самая, Салима.
– Я к Идалине, она дома? – спросила её Олеся.
Девушка кивнула:
– Я провожу вас, хозяйка приболела.
Олеся отправилась за ней, в этой комнате ей не приходилось бывать, что-то среднее между библиотекой, кабинетом или будуаром. Полки с книгами, камин, диваны, столики, зеркала. Всё здесь было вишнёвое и малиновое, кроме чёрного дерева, Идалина полулежала на одном из диванов у камина, закутанная в плед и смотрела на огонь, на столе стояла полупустая бутылка с вином. Волосы её, растрёпанные и разбросанные по подушке, тоже походили на обрывки пламени, лицо было бледным, губы сухими, взгляд отрешённый и тусклый.
– Идалина, – позвала Олеся, называть её иначе язык не поворачивался.
Та отвела взгляд от огня и подняла его на Олесю, не сразу узнавая, чуть больше минуты и он оживился, хриплым шёпотом женщина произнесла её имя. Олеся села рядом, потрогала лоб Идалины, температура была явно высокой.
– Давно ты болеешь? – спросила Олеся.
– Не знаю, – пожала та плечами, – как вернулась от Вайлены, – ответила женщина, лицо её скривилось в гримасе, по щекам потекли слёзы.
Этого Олеся никак не ожидала, она растерялась даже.
– Лесса, дочка, он убил её, понимаешь, а меня выкинул из её дома, пригрозив тоже убить, если высунусь, – каким-то надломленным, усталым голосом произнесла Идалина.
Совершенно ничего не понимая, Олеся уточнила:
– Кто кого убил? Что произошло? – подумала и взяла её за руку.
Та