Спереди у ее платья весьма соблазнительный вид, но я мигом припоминаю ее ледяной тон и отвожу взгляд. Я поднимаю ее и усаживаю на сиденье. Пока просовываю ее руки через лямки ремней и затягиваю покрепче, девушка заваливается на меня и что-то неразборчиво бормочет.
Пусть мне вручат медаль за то, что я удержался и не затянул ремни покрепче, не задушил ее! Я проверяю грудной ремень, а потом наклоняюсь и, взяв ее за щиколотки, засовываю их в мягкие крепления. Так близко ноги мисс Лару мне видеть не дозволено. И как, черт возьми, она передвигается в этих, с позволения сказать, туфлях?!
Капсула снова дергается, и я запихиваю свой вещмешок в нишу для хранения припасов. Потом плюхаюсь на сиденье, надеваю ремни, затягиваю их, впихиваю ноги в крепления. Но я так тороплюсь, что от моих усилий левое крепление ломается. Пристегнута только правая нога. В эту минуту пропадает сила притяжения, и мне приходится напрягать ногу, чтобы она не поднималась.
Я разглядываю лицо мисс Лару. Где ты этому научилась?! Я никогда еще не встречал богатеньких девочек, которые бы знали, как работает электричество. Не то что замкнуть провода в капсуле, построенной по последнему слову техники… Ей лучше об этом помалкивать, чтобы неугомонные репортеры ничего не пронюхали.
В ту минуту, когда вдруг зажигаются стабилизирующие ракетные двигатели, мисс Лару стонет: нас резко дергает в туго затянутых ремнях и креплениях. Капсула содрогается. Через иллюминатор за головой мисс Лару я вижу четкие точки – звезды. Среди неподвижных звезд темнеет силуэт «Икара». Корабль вращается.
– Что вы сделали?
Спящая красавица проснулась и сердито смотрит на меня… одним глазом – второй опух и не открывается. Через пару часов под ним расцветет синяк.
– Пристегнул вас, мисс Лару, – говорю я.
Ее сердитый взгляд вспыхивает гневом, и я чувствую, что и сам начинаю закипать.
– Не волнуйтесь, я не распускал рук.
Я почти совладал с собой и ответил ровным тоном, но в нем все равно прозвучало то, что я на самом деле думал: «Даже за деньги бы не стал».
И она это поняла.
Взгляд ее становится жестким, но она не отвечает какой-нибудь колкостью, а просто молчит. За ее плечом я вижу вращающийся «Икар», а мысленным взором – иллюминатор обзорной палубы и дрожащие звезды за ним; вижу, как кренится зал в салоне первого класса и падают книги; вижу опрокинутые столы и стулья.
«Икар» кружится, хотя, казалось бы, не должен; я не различаю через иллюминатор других оторвавшихся от корабля спасательных капсул. Может, их просто не видно? Я снова замечаю отблеск света, исходящий от чего-то невероятно огромного: от той же яркой светоотражающей штуковины, которую я видел раньше. Почему она светится?
Но в следующее мгновение капсула поворачивается, и перед глазами у меня разверзается звездная тьма.
Я