И думаю только о нём, об одном…
2
Делать вид, что я дождя не замечаю, —
Обмануть его и всех на свете?
Словно свечка таю, таю, таю;
Ухожу в дождливый тёмный вечер…
Только бы не запоздать к его началу,
К праздничному пиршеству воды.
Медленные капли застучали,
Зазвенели все его мажорные лады.
Стройный ряд неспешных звуков
Прославлял мой присмиревший сад.
А потом, как стрелы тысяч луков,
Он нагрянул войском из-за всех засад.
Он запел мелодию хмельную,
Заиграл на флейтах в унисон,
Танцевал, надев накидку неземную
Из библейской ткани под названием виссон.
Долго-долго продолжалось это действо —
Дотемна, до ноченьки глухой.
Засыпала я от силы чародейства,
От его наивности святой…
Вечер
Вечер подполз к окну
Нерешительно,
Осторожно
И тихо
Так,
Что и не заметила я.
Вечер голубел, прозрачный,
Долго ждал,
Замерзая,
А я сидела у печки,
Рассеянно
Книгу листая.
И когда он продрог
И зубами стучал,
Как мороз,
И сосны стояли,
Как потухшие свечи,
Тогда
Он вздохнул:
– Я замёрз!
И ладони свои,
Окоченевшие,
Синие,
Приложил
К моему окну.
И я очнулась,
Забывчивая,
И заметила синеву.
И она все густела, густела.
И вечер
Из синего
Чёрным стал.
И ночь пришла.
И в трубе гудело.
И я
Тогда
Поняла,
Что печаль меня не покинет больше
И чудес я напрасно жду,
Что вечер этот был очень робкий
И что уже не исправить судьбу…
Безымянный этюд
Я знаю,
Что у твоей тоски —
Провалившиеся глаза.
Я знаю,
Что у твоей тоски —
Каменная рука.
Я знаю,
Ты слышал смех,
Безумный тот красный смех,
Когда на лице от ужаса
Сплошные глаза безумия.
Я знаю,
Ты бы хотел,
Как солнце, меж соснами танцевать,
Но так велика твоя боль —
Нельзя не оглядываться назад.
Твою боль
Не развеют ветры:
Пёстрые ветры с гор,
Буйные ветры
С равнин
Моей
России.
Я знаю,
Какой ты есть,
Не спутать ни с чем мне это.
И пусть говорят,
Что ты степь,
Мёртвая степь,
Выжженная двадцатым веком.