Ее мольба меня не останавливает. Я ей покажу, я им всем покажу, особенно тем, кто запрещает мне садиться за руль. Гулять я еще могу. Могу, черт возьми! Этого я пока не забыла. Дойду до конца дороги, до перекрестка, а потом вернусь. Как Гензель по хлебным крошкам. Здесь недалеко. Нужно сделать самую малость: дошагать до перекрестка, развернуться и пойти обратно. Хотя на улице быстро темнеет, и дома вокруг не отличить друг от друга: опрятные приземистые коттеджи родом из 30-х годов стоят вплотную. И до конца дороги дальше, чем я думала.
Я на секунду останавливаюсь. Дождь покалывает голову ледяными иголками. На улице пусто. Где же я? Уже дошла до конца дороги и повернула? Не уверена. В какую сторону я направлялась? Коттеджи по обеим сторонам улицы ужасно похожи. Я испуганно замираю. Меньше двух минут, как вышла из дома, – и уже заблудилась. Мимо проезжает машина, ноги обдает ледяными брызгами. Телефон я не взяла, да и толку от него мало: я не помню, что значат цифры и в каком порядке следуют друг за другом. Зато ходить пока не разучилась, поэтому отправляюсь за окатившей меня машиной. Может, это был знак. Я узнаю свой дом, если увижу, – на окнах ярко-красные шторы, они красиво сияют, когда внутри горит свет. Не забудь: у тебя на окнах красные шторы – придают дому оттенок порока, как сказал один из соседей. Запомни – красные шторы. Скоро я их найду. И все будет хорошо.
В больнице как-то не заладилось. Грэг хотел пойти со мной, но я велела достраивать теплицу. Сказала: от того, что сообщит врач, ипотека не станет дешевле, и детей за нас никто не накормит. Грэг расстроился. Он не понимает, до чего это тяжело – угадывать, что написано у него на лице. Я предпочла взять маму – у нее что в голове, то и на языке, а это гораздо лучше. Лучше, чем услышать от доктора ужасную правду и думать, не жалеет ли твой муж, что когда-то положил на тебя глаз. Короче говоря, в тот день я была не только с расстроенной памятью, но и в расстроенных чувствах. Меня пригласили, чтобы объявить результаты очередных тестов. Тестов, которые мне назначили, потому что все пошло гораздо быстрее, чем ожидалось.
Я не помнила фамилии врача: в ней было слишком много слогов. Это показалось мне забавным. Я поделилась наблюдением с мамой – мы как раз ждали, что врач досмотрит записи на экране и сообщит нам плохие новости, – однако никто не засмеялся. Видимо, не умею выбирать время для черного юмора.
Дождь припустил сильнее – жаль, что я выскочила без плаща. Дороги все одинаковые, не отличить: одноквартирные коттеджи стоят рядами по обеим сторонам улицы. Я ищу шторы, так ведь? Какого цвета?
Я сворачиваю за угол, вижу ряд магазинчиков и останавливаюсь. Значит, мне захотелось кофе? Мы с Грэгом и Эстер бываем здесь по субботам, пьем с утра кофе и едим пан-а-шоколя. Хотя сейчас темно, холодно и сыро. А я забыла плащ. Я опускаю глаза, думая увидеть в своей руке ручонку Эстер, но не вижу и на миг хватаюсь за сердце – забыла! Хотя нет, ее со мной не было, иначе я держала бы обезьянку, которую Эстер всегда берет на прогулки и отказывается нести сама. Значит, я пришла