Это, верно, лесные духи поют голосами его эрфуртских студентов.
Голос продолжает: «Когда современный человек сошел с лошади, он сошел со всей старой культуры. Перестук копыт перестал звучать в его ушах, в его сознании. Какое-то время в нем звучал перестук колес поезда. Но потом поезда стали ездить тише, и этот ритмичный звук тоже исчез. Машины, самолеты… Их голоса лишены ритма, четкого организующего начала. Это хаос звуков, создающий хаос мыслей».
Er gibt ihm zum Mittagessen
Ein Zauberbuch zu lesen! [13]
Чьи это голоса? Неважно. Доктор тяжело дышит. Он въезжает в лес; птица пролетает над его головой.
Конь выдохнул облако пара и остановился, поводя мордой.
Доктор Фауст еще немного подумал, встретить ли ему преследователя на коне или спешиться. Вздохнув, соскочил на землю; хрустнул снег.
До Веймара оставалось не так далеко.
Дорога была мятой, натоптанной, хотя и выбрал непрямой путь. Он редко выбирал прямые и удобные пути. «Дороги дураков», называл он их.
Он чувствовал преследование уже давно. Иногда нарочно пришпоривал коня и оглядывался назад, щурясь от ветра. Но и преследователь, точно играя с ним, сразу отставал. Пару раз он видел в просветах между буками серого коня и всадника в плаще.
Сколько играть в прятки, Verstecken spielen?
Когда играешь в прятки, закрываешь лицо ладонями. Вот так… Доктор поднял ладони и прикрыл ими глаза.
Ладони были холодны и пахли поводьями.
«Раз, два, три, четыре, пять», – сказал он темноте.
Он чувствовал ладонями, как движутся его губы и усы.
«Но я не пойду искать, – продолжил он. – Ты сам найдешь меня, если тебе это надобно».
Донесся топот; докторский конь дернулся и заржал. Раздалось ответное ржание.
Доктор снял ладони с глаз и усмехнулся:
«Salve, pater Martinus! [14]»
Монах-августинец весело соскочил с лошади и размял спину. Он был чуть моложе доктора и выбрит. Глаза его были ледяного оттенка.
«С трудом… с трудом нагнал вас, доктор!» – говорил он, приближаясь. Шел он, как медведь, слегка переваливаясь.
Они медленно ехали и переговаривались.
Говорил своим шумным, как труба, голосом отец Мартин:
«Верно говорят про вас: что вы точно по небу на своем коне мчитесь…»
Доктор Фауст разглядывал дорогу и ждал.
Ожидание – тоже искусство, подобное ваянию. Только в нем ты должен подражать не ваятелю, а скульптуре.
Отец Мартин когда-то учился в Эрфурте и начинал в здешнем монастыре послушником, теперь бывал здесь редко. Сидел в своем Виттенберге, этом гнезде учености. Но Эрфурт не забывал.
Доктор поднял глаза. Сейчас выйдет солнце, – подумал, глядя вверх.
И солнце выкатилось, белое и тяжелое. Лес осветился слабым светом.
Каждый мужчина, каждый немецкий мужчина когда-то приходит в этот лес. Название ему – Лес женщин.
Вместо деревьев там стоят женщины и смотрят на небо.