Странствие по таборам и монастырям. Павел Пепперштейн

опережают любое движение разума. Между тем в ресторане никто не вскакивал со своих мест: происшествие у входа осталось незамеченным. Сразу же появился и Мельхиор, весь изорванный, с расцарапанным до крови лицом, но совершенно спокойный и даже, кажется, довольный. Он вальяжно уселся вместе с девушками за столик, щелкнул пальцами, подзывая официантку, и быстро заказал еду и красное вино. Оставив эпизод со старухой без комментариев, он пригубил из возникшего перед ним бокала и заговорил о «подведении под монастырь», сопровождая свою речь кроткой, умиротворенной и вежливой улыбкой, которую можно было бы счесть даже заискивающей, если бы не присутствующая в ней оцепенелость. Говорил он по-французски, и, конечно же, двум из его собеседниц оказалось совершенно неведомо русское выражение про монастырь, однако третья девушка была русская, и именно на нее указывала старуха своим медным перстом, и она до сих пор оставалась бледна и ошарашена инцидентом. А между тем ее действительно небесная красота и абсолютная ясность ее охваченных страхом детских глаз – все это вопиюще контрастировало с грязным воплем безумной старухи. Да, эту девушку атаковали, но жестокость, с какой ее стали защищать, испугала ее больше, чем само нападение. Ее подруги отходили от шока быстрее с помощью красного вина. Эти три девушки давно бы уже нервно закурили свои тонкие сигареты, но суровые правила Евросоюза запрещают курить в кафе, а выйти они не решались, опасаясь увидеть там старуху или, того хуже, труп старухи.

      – О чем это вы? – вдруг произнесла русская девушка на своем родном языке. – О чем это вы говорите? Уж не хотите ли вы сказать, что это я подвела вас под монастырь? Я, что ли, вас подставила? Кто была эта женщина? Что это вообще за сцена?

      – Я ее не знаю, – невозмутимо ответил Мельхиор, продолжая изъясняться по-французски. – Эта дама, возможно, ментально нездорова. Вы меня никак не подставляли, а вот она действительно подвела меня под монастырь: под монастырь вашего неудовольствия. Она выставила меня перед вами в невыгодном свете, потому что каким светом ни освещай парня с расцарапанной физиономией и в изодранной одежде, этот свет по-любому окажется невыгодным. К сожалению, в наше время ментальные заболевания распространились в катастрофических масштабах, хотя говорят о них меньше и осторожнее, чем говорили раньше. Особенно подвержены безумствам люди пожилые, а почему, собственно? Ответ прост: мозг человеческий – это своего рода электрический господин, не так ли? А когда этот электрический господин становится на колени перед электрическим господином другого типа, тогда мозг становится рабом, он заболевает, потому что функция его – господствовать, а если он впадает в рабство, то это надлежит считать болезнью. Старики так тесно прилепились к компьютерам, что слово «мудрость» нынче звучит как злая шутка. Эта пожилая дама, видно, слишком много времени провела в сети, вот и сошла с ума. Человек в сетях – как пойманная рыба: таким рыбкам либо вся дорожка в суп, либо они гниют с головы. Однако