Нюрнберг вне стенограмм. Константин Залесский

тюрьмы после самоубийства Роберта Лея полковник Эндрюс ввел круглосуточные дежурства у камер обвиняемых, чтобы держать их под постоянным наблюдением, – военные полицейские дежурили у камер посменно, меняясь каждые два часа (также они находились на службе три дня, а затем следовали три дня отдыха). На дежурстве у охраны не было оружия, только деревянные дубинки. Охранники наблюдали за подопечными через закрывавшиеся люками 45-сантиметровые прямоугольные окошки в дверях камер, вделанные в тяжелые дубовые двери; по инструкции, разработанной Эндрюсом, охранник должен был заглядывать в окошко каждые 30 секунд – причем как днем, так и ночью, если было темно, на каждую кровать направлялась специальная лампа, при том что поворачиваться лицом к стене заключенным было запрещено, они, как мы уже писали, должны были спать на спине, держа руки на виду, поверх одеяла. Как вспоминал один из членов американской охраны Майкл Престианни, «охранникам по большей части не разрешалось разговаривать друг с другом или с заключенными во время службы. За заключенными было необходимо пристально следить. Охранники время от времени в отношении непопулярных и неприятных заключенных стучали в двери камер по ночам дубинками, чтобы не дать им спать. Вообще это не разрешалось, но иногда мы так делали»[11].

      Полковник Эндрюс вспоминал: «Мы изъяли у заключенных все средства, убрали от них вообще все предметы, которыми, как считали, они могли лишить себя жизни или использовать для нападения. Из окон были вынуты стекла. Им было запрещено носить ремни и шнурки. На ночь у них забирали очки, чернильные ручки, часы со стеклами – вообще все, чем они могли причинить себе вред. Они находились под постоянным надзором, и все время, пока пребывали в камерах, за ними непрерывно наблюдали. Когда они уходили в зал суда, их камеры тщательно обыскивались. Еду им приносили люди, которые сами были заключенными в этой тюрьме и не имели контактов с внешним миром, за исключением почты, которая просматривалась. На суд они отправлялись в сопровождении охранников. Им не разрешалось разговаривать друг с другом, и они могли общаться только с моим тюремным персоналом, доктором, дантистом и капелланом. Их одежда выдавалась им на суд после того, как они проходили проверку. Их камеры периодически осматривались, кроме этого, время от времени производились неожиданные обыски, когда проверялись и камеры и заключенные сразу. Их тщательно осматривали, когда они мылись, что происходило дважды в неделю. Несколько раз обнаруживались предметы, которые считались запрещенными, – куски стекла, гвозди, проволока, веревка. Я всегда считал, что этих обысков достаточно и никто не сможет утаить ничего, что дало бы ему возможность покончить с жизнью»[12].

      Внутреннее помещение восточного флигеля Нюрнбергской тюрьмы во время процесса МВТ

      Перед заседаниями трибунала и после них военные полицейские сопровождали обвиняемых в зал и обратно, а также занимали посты в самом Зале № 600 позади и сбоку от скамьи подсудимых: 10 караульных при одном офицере, все в