Доноситель Федор Иванович Красный-Милашевич служил камер-пажом у герцогини Екатерины Иоанновны Мекленбургской, сестры императрицы, но за какую-то вину был отстранен от должности и возвратился на родину к отцу в его деревню в Смоленской губернии. Здесь он познакомился с губернатором Черкасским, жаловавшимся на Бирона, заславшего его в глухой Смоленск губернатором. Из дальнейших разговоров выяснились симпатии губернатора к принцу голштинскому. Черкасский склонил бывшего камер-пажа ориентироваться на принца и уговорил его отправиться в Киль с письмом от него, губернатора, и письмом от генерала Потемкина, как потом выяснилось, фальшивого, составленного с целью создать впечатление, что губернатор не одинок, что за его спиной сильная оппозиция, недовольная нынешним правлением и готовая служить герцогу.
Милашевич, в поисках герцога и его семьи, в пути утратил оба письма и, будучи человеком с авантюристическими наклонностями, решил исправить дело сочинением письма Станиславу Лещинскому. Оказавшись на положении бродяги, он, отчаявшись встретиться с герцогом, решил отправиться в сентябре 1733 года в Гамбург, где подал русскому чрезвычайному посланнику Бестужеву донос, в котором обличал губернатора в злонамеренном умысле. Бестужев в полной мере оценил угрозу трону, срочно вместе с доносом отправил в Петербург и доносителя.
Ушаков отправился вместе с Милашевичем в Смоленск, а оттуда с взятыми под стражу обвиняемыми возвратился в Петербург, где была создана следственная комиссия в составе канцлера Г. И. Головкина, вице-канцлера А. И. Остермана, А. И. Ушакова, П. П. Шафирова, А. П. Бестужева-Рюмина и Бахметева.
Подвергнувшись розыску, Милашевич, не выдержав пыток, сочинил новые доносы, в том числе и клеветнические на своего старика-отца. В последнем, пятом по счету доносе Милашевич ограничил число участников «заговора» двумя лицами: собой и князем Черкасским.
«Заговор» оказался блефом, плодом воображения Милашевича, поэтому и приговор оказался на редкость мягким, быть может, результатом заступничества кабинет-министра: Черкасский был отправлен в пожизненную ссылку в Сибирь, отцу и сыну Милашевичам велено жить в их ярославской деревне, а генерал-майора Потемкина за неповинное содержание под стражей велено наградить чином генерал-лейтенанта. Доклад следственной комиссии императрице установил: «А по исследованию во учрежденной комиссии и по повинным Черкасского и Милашевича явилось, что они такой присяги (принцу голштинскому. – Н. П.) не чинили и не подписывались, а тое присягу и роспись сочинили они, Черкасский и Милашевич, а вымышлял Черкасский сам собою один, а другие про то никто не знали, и комиссия признавает их неповинными (к следствию был привлечен 31 человек),