Следы законотворчества императрицы можно обнаружить и в других указах, относившихся к устранению бытовых неудобств, либо не радовавших глаз, либо вызывавших неприятные эмоции. К таким указам можно с большой долей вероятности отнести указы, запрещавшие быструю езду по улицам столицы, об избавлении Летнего сада от бездомных собак или о запрещении пьяным вздорить и петь песни по улицам, а также повеление, чтобы мимо резиденции императрицы проход и проезд с мертвыми телами и прочим тому подобным не было и т. д.[80]
У иных может сложиться впечатление о полном самоустранении императрицы от дел правления. Подобное представление является ошибочным, ибо известно, что кабинет-министры поочередно либо все вместе навещали императрицу с докладами о текущих делах, требовавших ее одобрения или отклонения. Чтобы освободить ее от необходимости напрягать не привыкшую к умственному труду голову, кабинет-министры подготавливали текст резолюции.
Известные источники не дают оснований для утверждения о том, что императрица участвовала в составлении важнейших законодательных актов царствования. Но эти же источники лишают историков права утверждать, что Анна не участвовала в решении дел, относившихся к компетенции верховной власти. Правда, это участие, как правило, ограничивалось согласием подписать подготовленные Кабинетом министров указ или резолюцию или отклонить их.
Но в одной сфере управления императрица принимала живейшее участие и проявляла подлинный интерес. Речь идет о расследовании политических преступлений, к которым было приковано пристальное внимание не только Анны Иоанновны, но и таких выдающихся государственных деятелей, как Петр I и Екатерина II. Вспомним личное участие Петра I в деле взбунтовавшихся стрельцов в 1698 году и в следствии по царевичу Алексею, а также участие Екатерины II в расследовании заговора Мировича, самозванки Таракановой и суде над главарями крестьянской войны 1773–1775 годов. Интерес к политическим процессам, о которых речь пойдет в других главах, понятен и не вызывает удивления. Но Анна принимала живейшее участие и в расследовании так называемых криминальных дел, связанных с казнокрадством, взяточничеством. Скорее всего, этот интерес подогревался отчасти чисто женским любопытством, отчасти ее садистскими наклонностями, отчасти стремлением заполнить праздное времяпровождение занятием, доставлявшим ей удовольствие. Наиболее выпукло эта страсть проявилась в деле сибирского вице-губернатора Алексея Жолобова, типичного взяточника и казнокрада того времени. Для мздоимцев и казнокрадов Сибирь представлялась благодатным краем – удаленность ее от столицы обеспечивала безнаказанность,