Я стиснула зубы, сдерживаясь от крика и проклятий. Устала ловить их на секретах, а следом искать ответы в одиночестве, но в то же время знала, что на Гипноса не подействуют ни крики, ни уговоры. На глаза попалась Лекса, которая, стоя на коленях вдалеке, рассматривала цветы мака.
– Ради чего ты хочешь отнять прорицание у всех сивилл? – тихо уточнила я, стараясь вытянуть хоть каплю другой информации. – И почему не сделаешь этого сам, раз можешь?
– Сделанное моими руками всегда будет иметь сильный резонанс. Моё невмешательство предпочтительнее, поэтому через других безопаснее.
Мне хотелось высказать недовольство тем, что и меня он использовал, чтобы убить Мелая. Хотела предупредить, что я это не забуду, но промолчала, заметив, что Лекса поднялась на ноги, отряхнула платье и направилась к нам, чтобы вернуться в дом. Гипнос наклонился к моему уху.
– Я собираюсь отнять не просто прорицание у сивилл, я хочу забрать лживую самоуверенность царей. Они так долго полагались на дар прорицательниц, что стали как слепые котята, неспособные осмотреться вокруг. Они верят каждому предсказанию, заразившись болезнью их богинь. Считают себя всесильными и смеющими влиять на будущее, но пора сбить с них эту спесь. Пусть принимают решения, опираясь на свои мозги, а не на видения. Посмотрим, как они справятся, – Гипнос выпрямился, закончив рассказ.
– Ты так ухмыляешься, потому что доволен своим планом? – пробормотала я.
Улыбка Гипноса стала шире, как у самодовольного кота.
– Я подумал о сёстрах.
– О мойрах?
– Да, о мойрах и о их заблуждениях. В этот раз они будут бдительны, а эта сивилла станет моим очередным подарком. Если у сестёр ещё остались секреты, то мы совсем скоро их узнаем.
Рассказ о мстительном плане бог сна приправил мёдом в голосе и ласковым поцелуем в мой висок. На мгновение мне показалось, что, не сдерживай он себя, Гипнос действительно мог бы сжечь целый мир.
Весь оставшийся день я провела снаружи или на первом этаже, вновь предпочитая не мешаться под ногами у целителей. Веста изредка сообщала мне новости: Кай проснулся и чувствует себя лучше. Она же прибежала успокоить, когда из его спальни послышался шум, что-то разбилось, а судя по громкому голосу Кая, он был не рад принудительному постельному режиму. Простое недовольство переросло в гневные крики, и у меня сжалось сердце, когда я разобрала имя Элиона.
Моё одиночество немного скрасил приход Иво и Мейв. Они передали, что в ближайшие дни меня ждут на Совете архонтов, а дедушка хочет поговорить о принятии титула. Время свободы подходит к концу. Майрон продолжит руководить Домом вместе со мной, выступая в качестве регента, но советники желают, чтобы венец архонта взяла женщина, как и подобает правилам Дома Раздора. Даже если я предпочту позже передать венец Хлое, сперва сама должна проносить его несколько лет, в течение которых необходимо сохранить не только главенство, но и собственную голову.
В чём-то