То же самое касается и выкупа. Хорошо, допустим, она расскажет об этом разговоре Луи. Он наверняка заплатит за нее. Но она ведь хорошо знает: даже получив новые пятьдесят тысяч долларов, Чика от нее не отстанет. Пройдет время, и он придумает еще какой-нибудь предлог. И снова потребует пятьдесят тысяч. И это будет длиться всю ее жизнь.
Вдруг она поняла: она знает, что она сделает. Знает точно.
Тут же принялась ругать себя за это решение. И тут же сказала сама себе: нет, все правильно. Это будет единственный, самый лучший выход из положения. И, что важно, самый справедливый.
Да, она решила это. Точно решила. Но вести себя с Чикой в таком случае надо совсем по-другому. Изобразив растерянность, выдавила:
– Знаешь, Чика… Мы об этом поговорим… О твоем предложении. Только не сейчас, хорошо?
– Что значит – не сейчас?
– Я должна подумать. Пятьдесят штук зелени – большие бабки.
– Зайчик, что тебе эти бабки? При твоих знакомствах ты и не такие деньги достанешь.
– Да, тебе хорошо говорить, достану… Все вокруг такие жмоты…
– При чем тут жмоты? О чем ты вообще говоришь? Ты только скажи сейчас, что отдашь бабки. И скажи, когда. И с концами.
– Чика, я пока не могу сказать тебе, что отдам бабки. У меня не собирается даже половины таких бабок. Как я могу сказать?
Пригасив сигарету, Чика посмотрел в окно. Повернулся к ней:
– Слушай, не заливай. Неужели Луи не даст тебе пятьдесят косых?
– Может, и даст, а может, и нет. Давай поговорим попозже.
– Когда попозже?
– Не знаю даже. Через месяц.
– Ладно. Через месяц я тебя найду. Так что будь готова. Лады?
– Хорошо, Чика. Лады.
Чика ушел. Некоторое время она сидела, глядя в окно. Смотрела – но ничего там не видела. Наконец сказала сама себе: все, решено. Она сделает это.
Расплатившись с официанткой, вышла из кафе, села в «тойоту». Она точно знала, куда поедет. К Даниловскому рынку. Сейчас середина дня, Андрюша должен быть там.
Подъехав к Даниловскому, поставила «тойоту» вплотную к одному из киосков. Вышла, тщательно заперла все четыре двери, включила охранную сигнализацию. «Тойота» стояла от киоска в двух шагах, но, когда оставляешь машину на Даниловском, лучше поостеречься.
Подойдя к киоску, облегченно вздохнула. Андрюша, бледный высокий мальчик с пушистыми ресницами, давно и безнадежно в нее влюбленный, стоял за прилавком. При виде ее сначала побледнел, потом покраснел:
– Ой, Поля… Ты?
– Я, Андрюш. У меня мало времени, сядем ко мне в машину, я не хочу ее одну оставлять.
– Конечно, конечно. Где твоя машина?
– Сразу за киоском. Я буду