Секретарь Аурус покачал головой.
– Нет, так не пойдет. Вы уже отомстили в Мейляне. Счет фактически теперь равный.
– Это неверно, вы сами знаете, но, если хотите, можем взглянуть с другой стороны. Вы предоставляете нам земли, а взамен я останусь с вами, по воле Божией иеромонах не покинет ваши берега. Если здесь будет дом для левантийцев, я останусь и продолжу быть полезной для вас. Если нет – как только мои люди будут свободны, я покину вас, унося с собой и церковную власть Чилтея. Как тогда вы назначите нового иеромонаха? Думаю, это может вызвать… хаос, особенно если верх возьмет Лео.
Он опять какое-то время размышлял, глядя на меня.
– Полагаю, у вас есть представление, о каких землях речь? – наконец спросил он.
– Земли должны быть полностью под нашим контролем, – сказала я. – Никаких солдат, никакого принуждения жить по вашим законам. Земли должны находиться у моря Глаза, чтобы мы могли с легкостью путешествовать к степям. И они должны быть достаточно обширными, чтобы строить или кочевать. Место для свободы.
Это был серьезный запрос и серьезный риск, и меня грызло чувство вины. Кисия для меня перестала быть безликим пространством, стала домом Сичи и Эдо, где наверняка останется Нуру, но я сказала себе, что мое присутствие во главе армии Чилтея не изменит результата. Если чилтейцы решат закрепить свою власть в Северной Кисии, они так и сделают, независимо от того, буду ли я стоять рядом с ними в маске и белом одеянии.
Секретарь Аурус смотрел на меня, сцепив пальцы, пока я старалась, чтобы сердечная тоска не взяла верх над здравым смыслом. Я хотела этого, и чем больше размышляла, тем сильнее хотела, так отчаянно, как когда-то желала, чтобы добился успеха Гидеон.
– Что скажете? – произнесла я, когда не могла больше ждать.
– Вам не будет позволено создавать армию, – сказал он, снова тщательно подбирая слова. – Или строить военные корабли.
– Для самозащиты нам не потребуется ни то ни другое.
Он неспешно кивнул.
– Тогда – да, я считаю, что, если вы намерены создать мирный дом для тех левантийцев, кто не желает возвращаться в степи, вы можете обрести его внутри наших границ, под защитой мощи Чилтея.
Мы не нуждались в защите, и все же у меня перехватило дыхание от этого обещания – жить без постоянной угрозы нападения, без коварных вторжений городов‑государств в наши земли и гурты. Тогда мы будем просто… жить. Но могла ли я доверять Аурусу? Или его людям, народу, который он представляет? Чилтейцы вынудили нас сражаться, мучили и унижали, бросали умирать без помощи. Разве мы могли по-настоящему доверять кому-то из них?
– А какие вы можете дать гарантии, что не нападете, выбрав момент, и не отберете у нас землю? – спросила я. – Я не так глупа, чтобы верить вам на слово.
– Почему? Потому что я чилтеец? Я мог бы сказать то же самое после того, как левантийцы уничтожили нашу армию, но понимаю, что это решение было принято