Доминус Виллиус получал от всего этого огромное удовольствие.
Он часто находился поблизости, и его присутствие не настолько угнетало, чтобы я не думала о побеге, но его внимание было слишком пристальным, чтобы побег удался. Он привел трех молодых кисианцев, и теперь они кланялись у моих ног, бормоча благочестивые речи. Я иногда развлекалась, представляя, как набожные солдаты говорят нелепости вроде «я жру волосы, чтобы достичь святости» или «зад священен», но эта троица выглядела слишком уж скучной. Они трогали свои подвески. Кланялись. Целовали мне ноги, и тепло их губ на холоде было отвратительно. Выполнив ритуал, они встали и удалились, игнорируя отчаянную мольбу в моем взгляде: маска скрывала все. Все, кроме поврежденных глаз.
Избранная, чье единое видение создаст империю.
Группа вышла на тусклый солнечный свет, покидая затхлую импровизированную церквушку, называвшуюся теперь моим домом. Кроме частокола в лагере было мало построек, но я все равно не испытывала благодарности за сухое место для сна или уединенное и тихое убежище, где меня не преследовал взгляд Лео.
Я втянула поглубже воздух и задерживала дыхание, пока не заболели легкие, а перед глазами не появились черные пятна. Если дотерпеть до потери сознания, тело все равно продолжит дышать, независимо от моего желания. Так я и должна поступать. Из-под маски вырвался вдох облегчения, и я опустилась в кресло. Я должна собрать всю волю и победить, как стремится выжить тело. Рано или поздно Лео оступится. Дрогнет.
Ноги дрожали, и, чтобы прогнать подкравшееся уныние, я поспешно встала и принялась мерить шагами комнату. Восемь шагов от одной стены до другой. Девять от двери до задней стены. Счет всегда получался один и тот же, и его постоянство успокаивало как ничто другое.
Отдышавшись, я остановилась у двери и выглянула наружу. Ничего не изменилось: те же шатры. Ближний принадлежал Лео, остальные, поменьше, уходили рядами вдаль. Дождей в последние дни выпало меньше, но земля оставалась раскисшей, и дышать было тяжело от вони сырости и дерьма, точно так же, как в тот раз, когда я была пленницей в чилтейском лагере.
Из ближайшего шатра появился легат, и я вздрогнула, на мгновение увидев вместо него легата Андруса. Может, если мне повезет, и этого постигнет та же судьба. Но здесь не было Гидеона, чтобы пронзить этого человека клинком, и поэтому он спокойно стоял, щурился, прикрывая глаза ладонью от солнца. Единственное различие между ним и легатом Андрусом заключалось в том, что у этого был плащ с синим кантом, а у Андруса чисто зеленый, и я не могла понять, означает это, что он выше по званию или ниже.
Собравшись с силами, легат зашагал по раскисшей земле в мою сторону, и я пожалела, что у церкви нет двери, которую можно захлопнуть перед его носом. Вместо этого я подумала о Клинках – Рофет и Тефе э’Беджути, Хармаре и Джире эн’Охт, Птахе эн’Инжите и Ошаре э’Торине – и еще сильнее стиснула за спиной руки.
– Ваше святейшество, – сказал этот тип. – Вы здорова?
– Да,