– Клянусь костями моих предков. Своим именем и честью.
Лорд Гори только что прибыл с Севера, и после чилтейского завоевания у него не осталось ничего, кроме имени. Я была бы рада, если бы он служил мне, но на самом деле он присягал другому.
Министр Мансин стоял рядом, совсем близко, возвышаясь надо мной, как будто желал раздавить еще сильнее, чем уже сокрушил, отняв власть. В его тени я и впрямь ощущала себя марионеткой на фальшивом троне. Притворство. Фарс.
Лорд Гори закончил произносить присягу и, вставая, посмотрел на министра.
– Ваша клятва принята, лорд Гори, – сказал Мансин. – Ее императорское величество сражается за всех кисианцев, в особенности за тех, кто сражается за нее.
Сражается за всех кисианцев. Я с трудом не фыркнула в ответ на эту наглую ложь. Мне так хотелось, чтобы это было правдой, но всякий раз, собираясь разоблачить его заявления, я вспоминала о том, в каком опасном положении находятся Сичи и Нуру, и просто улыбалась. Улыбалась, всегда улыбалась. Притворялась покорной и безобидной, но мысленно дала себе обещание.
Я уничтожу их всех.
– Благодарю, ваше превосходительство. Ваше величество. Я…
Лорд Гори скривился, ему так хотелось рассказать о своих бедах и печалях. Все на Севере пострадали во время завоевания, и несколько сочувственных слов могли бы укрепить его верность, но Мансин промолчал.
– Понимаю вас, – сказала я, когда лорд Гори не сумел закончить фразу. – Последние годы были тяжелыми, но мы найдем путь сквозь тьму. Вместе.
Простые слова, но после них он зашагал к дверям, выпрямив спину и с легкостью, какой у него прежде не было, хотя заляпанный грязью, истрепавшийся подол плаща никуда не делся.
– Что ж, не особо ценная прибавка к нашей армии, но хоть какая-то, – заметил Мансин, когда лорд Гори удалился.
Как мне хотелось разорвать его за эти представления о том, что ценно, а что нет, но я похоронила свой гнев вместе со всем остальным.
– Однако он может оказаться более полезным, чем кажется на первый взгляд, – продолжил Мансин. – Если, конечно, вы перестанете… быть такой сентиментальной, ваше величество. Когда вы говорите то, в чем нет необходимости, это лишь показывает слабость.
Сидя с прямой спиной и сложенными на коленях руками, я воспроизвела представления своей матери об идеальном образе императрицы.
– Ах вот как, – усмехнулся Мансин себе под нос. – Как я вижу, вы решили покарать меня молчанием.
Меня переполняло желание сжать кулаки.
– Конечно, вы можете ребячиться, если это доставляет вам радость, ваше величество, но вряд ли такое поведение подобает императрице.
Я повернула голову и посмотрела на него. Без ненависти, просто передала взглядом обещание:
Я вас уничтожу.
Он отвернулся. Он мог бы признать мое право гневаться,