– Молчи, потерянная! – гремела Роза, и Муська стихала, уползала к себе в комнату и там зализывала сердечные раны.
Как я уже говорил, Роза была душою этого двора, главным и непременным участником всех событий.
Но однажды она ушла на базар и не вернулась. «Скорая помощь» подобрала её без сознания на улице вместе с двумя полными кошёлками. Трое суток она пролежала в больнице. И показалось, что маленький, тесный дворик, до краёв заполненный Розиным голосом, вдруг сразу затих и опустел. Можно было с утра до вечера вытряхивать салфетки, чистить лошадь под самыми окнами, спокойно гоняться с топором за собственной женой – никто не мешал, не комментировал, не скандалил.
Не приходя в сознание, Роза скончалась от инфаркта. Хоронили её всем двором, с почётом, как полководца.
По настоянию профессора в последний путь Розу везла Альфа, которую впрягли в старую подводу-биндюгу. Моряк покрасил подводу в чёрный цвет. Роза возлежала на ней в красном нарядном гробу, впервые активно не участвуя в таком важном событии. На груди у неё желтел букет мимозы, бесплатно положенный Нарзаном. Рядом водрузили кресло-качалку с Аркашей. Подвода дёргалась, и Аркаша горестно раскачивался над гробом, как старый служка, читающий молитву.
Сбоку гроба гордо вышагивал Лёнька-уголовник, держа поводья.
За подводой шли супруги Невинных и несли венок из металлических цветов с надписью: «Незабвенной нижней соседке от любящих соседей сверху». Их венок был единственный, они этим очень гордились и не позволяли никому его трогать.
Сзади двигалась башнеподобная жена Харитона и, как ребёнка, вела за руку поникшего супруга. С другой стороны дворника поддерживал профессор. За ними маршировали все девять Харитонычей, выстроившись друг за другом по порядку номеров. Следом шла Муська, изо всех сил сдерживая в рамках приличий свой разудалый зад. Замыкали процессию моряк и старуха с курицей. Курица, чувствуя серьёзность происходящего, не хулиганила, а шла рядом с хозяйкой, как послушная собака после приказа «К ноге!».
Прощались молча. Потом Муська произнесла:
– Она мене была как родная мама.
И Харитон зарыдал, уткнувшись в необъятность своей супруги. Та успокаивала его, баюкая у себя на груди. Муж и жена Невинных горестно вздыхали, всё ещё не решаясь выпустить из рук свой венок. А на подводе, как на постаменте, памятником невысказанному горю в кресле-качалке шёпотом плакал Аркаша.
Прошло несколько дней. Тишина во дворе стала привычной. И вдруг – сенсация: Аркаша начал оживать! Сперва он вставал с кресла и шагал по комнате, потом сидел на скамеечке во дворе. А после уже сам ходил за молоком и даже стоял в очереди за бананами. Двор загудел. Все горячо обсуждали воскрешение из мёртвых, сокрушались, что Роза не дожила до такой радости. Но это было не всё. Не успели переварить это событие, как взрывной волной ударило следующее сообщение: Муську засекли, когда она на рассвете выныривала из Аркашиного полуподвала. Это было уже слишком. Потрясённый двор угрожающе затих перед