«Слышен грохот и залп канонады, понесутся по небу спеша…»
Слышен грохот и залп канонады, понесутся по небу спеша,
каравеллы, корветов громады, великаны на всех парусах.
Ветер яростно воет и стонет, подгоняя в порывах свой бег,
словно ищет кого-то он, ищет, словно хочет полнеба стереть.
Парусам, мачтам – реи ломая, тучи рвёт, шепчет эхом – долой!
Смолкнет в пушечной канонаде, грозной силы неистовый бой.
Не для совести, не для отваги, флаги спущены, их имена,
навсегда в историю впишутся, у войны нет другого лица.
Нет особой и важной задачи, а на небе моём – снова бой!
Снова битва – священная правит, моё небо в огне. Ты со мной?
Позови моё небо, срывая, боль и тяжесть последней грозой,
не предай моё сердце, спасая, мир и правду, закончи мой бой.
Гордо реют над палубой флаги, в нашем небе с тобой тишина.
Мы уставшие в доблестном… шаге, поднимаем свои паруса.
Мы познавшие в жизни падения, не страшимся вдвоём ни чего.
Если рядом со мной ты – спасение, вдохновение, счастье моё.
Данное стихотворение никак не связано с СВО.
Здесь про внутренний бой, имена, те, что связанны с нашими судьбами.
«Во мне гуляет тишина. Нет слов, нет мыслей, нет тревоги…»
Во мне гуляет тишина. Нет слов, нет мыслей, нет тревоги.
Я словно в облаке, средь сна, средь солнца, ласковой погоды.
Знакомых глаз и добрых рук, я среди тех, кто сердцем любит
саму меня, мой каждый вздох, и защитит, и приголубит.
Я словно в неге, средь забот качаюсь в лодочке, качаюсь.
Среди ромашек, диких роз, их аромат пьянит, дурманит.
Здесь воздух чист и неба высь, как будто ближе и понятней.
Здесь босиком в траве стоишь, цветком и клёном. Мир порядка,
во всем, что связано с душой, под солнцем ясным беззаботно,
живёт простою чередой из дней бездонных, как колодцы.
Прохладна, в них стоит роса, ночами землю орошая,
небесной маной жизнь верша, под золотыми куполами.
Среди берёз, среди лесов, полей, где нива колосится.
Среди забытых здесь дорог, живут заботливые лица.
И обнимая взглядом мир, твои излечатся невзгоды,
в душе покой, во всём царит, дух единения с природой.
«Под елью густой в тишине и прохладе…»
Под елью густой в тишине и прохладе
растёт, колокольчик, легонько звеня.
Он, утром хрустальной росой умываясь,
под пение кукушки, под песни сверчка.
Протянет к лучам листочки-ладони,
на тоненькой ножке чуть слышно звеня,
его стебелёк ветер ласковый тронет,
согреет луч солнца, открыв небеса.
Он нервно колышется, гнётся от ветра,
когда среди леса бушует гроза.
И ель, подставляя лохматую лапу,
прикроет от бури, и он, чуть дрожа,
прильнёт, прижимаясь, во тьме замирая.
А утром, когда нежным светом заря,
проснётся,