– Вы говорите о войне, когда на нас напала Бельгия, а за ней и весь мир? Нас поработили, но потом мы обрели свободу.
– Свободу или…
– О чем вы, герр?
– Ни о чем. Вы правда думаете, что лучше победа, чем свобода?
– Победа и есть свобода.
– Свобода – понятие относительное, впрочем, как и все. Иногда свобода от иноземцев означает отсутствие свободы любой иной. И наоборот.
– Я не понимаю вас, герр.
– Этого и не следует, – ответил Отто.
– А что вы думаете об истинной свободе? – спросила его девушка с черными короткими волосами, в открытом вечернем платье, сидящая по соседству. Впрочем, Отто заметил, что все платья у всех девушек, как и все брюки и рубашки у мужчин, были одинаковыми. Однако, кастрюли на голове девушки не было.
– Я думаю, что ее нет, – честно сказал Отто.
– Поясните. И поясните так, будто бы вы над всеми нами. Над нашей планетой, реальностью, над всем тем, что мы зовем незыблемым, неоспоримым.
– Хорошо, – такой подход Отто нравился, – если говорить будто бы ничего сущего нет, то я скажу открыто. По сути, открыто говорить можно только лишь подразумевая, что нет ничего сущего, ничего настоящего, никакой «объективной» реальности, иначе тебя осудят те судьи, которые стоят на страже этой «объективной» общепринятой реальности, поддерживаемые широчайшими людскими массами добропорядочных горожан, создающих основы социума и суть того, что принято считать моралью.
– Мораль не имеет ничего общего с нравственностью, – ответила фройляйн лукаво.
– Именно, – подтвердил немного пьяный Отто. – Позвольте мне говорить так, как будто я сумасшедший, как будто я из иной реальности, хоть и из того же 2024 года.
– Позволяю.
– Европа ренессанса… прекрасные дворцы, соборы, потом glory16 Европа – блистательная, славная Европа, в сверкающих шлемах, саблях, мушкетах… Да, были жестокости, но нужно делать скидку на жестокость того времени. Вы были жестоки к евреям, когда-то люди были жестоки к неандертальцам, к гомосексуалистам, Оскар Уайльд погиб на каторге… и что? Это было справедливо? Вы скажете не «на», а «после»? Есть ли разница? Ошибки есть всегда, начнем их признавать, то не страшно и не постыдно. Стыдно их не признать! Потом рыночная экономика, капитализм, выборная демократия, борьба с людоедскими режимами тотальной тирании нацистов и коммунистов.
– Говорите тише…
– Россия опьянена этой свободой в 1990-х годах, сошла от нее с ума, ибо легко сойти с ума от пьянящей разум свободы. Но это был закат империи. Не российской, о нет, ее закат был давно, как и британской, просто они это не поняли… Это был закат англо-саксонской империи, с чем они не могли смириться. Первый чернокожий президент. Нет ничего плохого в том, что у кого-то темнее кожа, у кого-то светлее… Но история не живет по законам политкорректности, империя не терпит толерантности. Жизнь живет свою жизнь не по законам человеческой