Странно, что Чара готова оказать услугу, учитывая, что о способностях Маргариты можно было судить из их совместного приключения. Конечно, будь у девушки тогда с собой рапира, все было бы по-другому. Чара же не вздумает зло подшучивать над ней? Кажется, в студенческих общежитиях унизительное посвящение среди новичков само собой разумеющееся явление.
Будто играя в гляделки, девушки какое-то время сверлили друг друга взглядами: Маргарита – сомневающимся, а Чара – игривым, подсмеивающимся.
– И что за проверку ты предлагаешь?
– Если ты и действительно талантливый фехтовальщик, то я замолвлю за тебя словечко. Сам мастер Дорен ни за что не испытает тебя в бою по твоей просьбе. В этом плане он непреклонен. Для него ты бескрылая птичка, да и сколько мечом перед ним не махай – он никогда не будет доволен. А я смогу оценить тебя непредвзято и дать дельный совет, как усовершенствовать свои навыки и впечатлить мастера. Разумеется, ни меня, ни его тебе не одолеть, но это не обязательно для новичка. Ну, так что, каково твоё решение?
– Идёт!
Чара ухмыльнулась, наконец забрала у Акки корзину, и ушла обратно в голубую ночь.
Главная горничная вперила многозначительный взор на бледную от осознания своей глупости Маргариту и, постукивая ногтями по таинственному зеленому бутыльку, объявила цену молчания, в котором отныне были заинтересованы обе стороны:
– Если мастер Дорен узнаёт, он тебя убьёт. Но не волнуйся, я ничего не видела и не слышала. И ты тоже.
Глава 7. Направление
Поутру третьего дня Маргарита разделила завтрак с Акки и Фаффи. После него горничные умчали на ежедневное утреннее собрание, где раздавали приказы подчиненным.
Обе сестрички большую часть времени пропадали где-нибудь на этажах. В свободные от работы часы Акки любила коротать досуг во дворе, в одиночестве. Она поливала цветы под своим окном, а потом тихо испарялась, уходила неизвестно куда и зачем и подолгу не показывалась на глаза. Возвращалась Акки всегда какой-то разбитой и ещё более хмурой, чем обычно. Задавать ей вопросы в такие моменты осмелился бы разве что самоубийца или, как не парадоксально, немая Фаффи.
Что касается Маргариты, то она уже второй день убивала тоску, упражняясь с воображаемой шпагой и трудясь повторить приемы Чары и мастера Дорена, подсмотренные ею вчерашним днём из окна.
Она пропустила несуществующий удар, но не потому что невидимый противник был одареннее, а попросту из-за того, что теневой демон вздумал материализоваться прямо на ее напружиненной руке.
Тодороко склонил черную голову, игнорируя неудобство, которое доставлял своим положением, и замигал красными глазенками. Маргарита застыла, боясь шевельнуться. Фамильяр мастера Дорена не весил ни грамма, но под его прикосновением ощущался замогильный холод и какая-то дрожь. Конечность девушки посинела, а вся она – от головы до пят – зашлась мурашками.
Тодороко приоткрыл пасть, ясно и четко транслируя голос:
– Маргарита, к твоему посвящению