Она оскорбленно вздернула нос, но это было притворство. В моем издевательстве не было зла, и она это знала. На самом деле, я единственный, в отличие от всех остальных посетителей клуба, не занимался обсуждением ее персоны и особенности ее отношений с престарелым торговцем. Ну и, пожалуй, еще Себастиан, мой ненаглядный любитель куртизанок и эля. Хотя он и приходил сюда от силы раз или два, так что его можно и не считать.
– И все же, Лан, почему ты здесь? – она использовала короткую версию моего имени, рассчитывая расположить меня к себе, но я не поддался. Вместо этого я, как бы невзначай откинул волосы со лба и ответил:
– Коротаю мой последний день в Салдее.
– Твой последний день? Не смеши меня. А даже если бы и так, то ты вряд ли бы выбрал это место для прощания с любимым городом, – она с сомнением посмотрела на меня.
Я подумал, что в ее словах есть некоторый смысл.
– И все же это так. Ты зря рассталась со мной, дорогая, ведь я отныне наместник Больдии, – прозвучало глупо. Но я не смог сдержать довольно детского желания показать ей, что она упустила.
На нее это произвело меньше впечатления, чем я ожидал.
– Наместник Больдии? Той маленькой провинции в Арелии? – мои слова ее явно не впечатлили, что привело меня в легкое раздражение.
– Она, Тереза, по размерам сравнима с Салдейским островом и является одним из важнейших портов на западной части Континента, но опустим эти безусловно маловажные факты.
– Ну ладно, ладно, – Имер примирительно мотнула в мою сторону бокалом, глаза ее на мгновение потеряли ясность. Было заметно, что выпила она уже немало. – Так ты собрался туда уезжать? Досадно. Мне теперь даже поговорить будет не с кем здесь, среди этих проклятых фесса!
Последнее слово она сказала достаточно громко, и на нее оглянулись несколько молодых пар. Тереза, будучи обычной мещанкой, довольно часто вплетала в речь слова нашего диалекта, поэтому я не удивился. Меня скорее позабавило, как она оскорбила этих надменных глупцов. Я аккуратно забрал у нее бокал и отхлебнул сам. Она подняла брови, но ничего не сказала.
– Эти «фесса», любовь моя, являются именно тем обществом, частью которого ты так желала быть, – мягко сказал я. Она отмахнулась.
– Я не хотела быть их частью. Я лишь желала хоть капли уважения, которого была лишена всю свою никчемную жизнь, – последнее было произнесено со значительной долей горечи.
– Может, и так, – ответил я, пожав плечами. – Но ты определенно выбрала не лучший способ получить его.
– Всем с чего-то нужно начинать, – сказала она, неопределенно махнув рукой. – Эти напыщенные индюки даже не знают, какого жить за пределами их светлого мира, кве но?
Я напрягся. О чем это она говорит?
– Их светлый мир?
– Салдея хороша для тех, у кого есть деньги. А если ты рождаешься в семье пьяницы, что бьет твою мать, и таких, как ты, у них добрый пяток, то тебе уже мало на что можно надеяться, – она фыркнула, но за этими