– На кончике стрелы много не поместится, – говорю я и надеюсь, что он подтвердит, что этого явно недостаточно, чтобы погрузить Оука в столетний сон.
Не обращая внимания на мои слова, Тирнан принимается копаться в сумке, висящей у него на ремне. Он достает какую-то траву, крошит ее под носом принца, а потом всыпает получившийся порошок на его язык. Когда рыцарь засовывает пальцы ему в рот, Оук приходит в себя достаточно, чтобы отдернуть голову.
– Это поможет? – спрашиваю я.
– Будем надеяться, – отвечает Тирнан, вытирая руку о штаны. – Нужно найти место для ночлега. Желательно поближе к смертным. Там чудовища леди Ноури, вероятно, не станут нас искать.
Я быстро киваю.
– И хорошо бы добраться туда побыстрее. – Он укладывает принца на спину его скакуна. Мы выдвигаемся в путь: Тирнан ведет Летунью, Гиацинт идет позади него, а мне приходится взять под уздцы лошадь рыцаря.
Пятно крови на ее боку только разрастается, и она заметно хромает. Из ее плоти до сих пор торчит стрела.
– Ее тоже отравили?
Рыцарь коротко кивает.
– Но эту сильную девочку не так легко сбить с ног.
Опустив руку в рюкзак, достаю подгнившее яблоко. Откусываю для обеих лошадей по куску, и животные мягко тычутся мордами в мои ладони. Затем глажу Отрепье по мохнатому носу. Похоже, стрела не причиняет ей боли, так что, я надеюсь, она будет в порядке.
– Хотя ему, вероятно, лучше уснуть на сотню лет, – произносит Тирнан. Кажется, он разговаривает не столько со мной, сколько сам с собой. – Без сомнения, леди Ноури будет охотиться на нас точно так же, как мы охотимся на нее. Сон лучше, чем смерть.
– Зачем на самом деле Оук это делает? – спрашиваю я.
Рыцарь пристально смотрит на меня.
– Что делает?
– Эта задача ниже его достоинства. – Не знаю, как еще выразить свою мысль. При Дворе Зубов Леди Ноури сразу дала мне понять: она может пронзать мою кожу, сдавливая на ней серебряный поводок, может причинять мне такую невыносимую боль, что я по образу мыслей уподоблюсь животному, но если ко мне проявит неуважение кто-то из простого народа, то проступок этот будет караться смертью. Королевская кровь имеет значение.
Конечно, Верховная королева даже в худшие времена должна ценить принца не меньше, чем леди Ноури ценила меня. Джуд должна была поручить эту задачу дюжине рыцарей, а не родному брату в сопровождении лишь одного стражника.
– Возможно, он хочет впечатлить своими подвигами какую-нибудь даму, – отвечает рыцарь.
– Свою сестру? – предполагаю я.
Тирнан смеется.
– Или, может быть, леди Вайолет. Если верить посвященным этой девушке стихам, ее губы красны, как кармин, а волосы украшены живыми бабочками. Оук провел в постели сей дамы три дня, а потом в покои ворвался ее ревнивый любовник, принялся размахивать ножом и устроил неприятную сцену. А еще есть леди Сиби, которая с театральным пафосом рассказывает каждому, кто готов слушать, что Оук свел ее с