– Вот она та самая тайна этого края, – подумалось мне. – Призрак ажыдара, прикованный к этому краю на долгие десятки и сотни лет. Жизнь среди его тени, подавленный сознанием порабощения слепой властью призрака ажыдара, вечное и навязчивое ожидание опасности, навязанная этим призраком. Эти опасения и этот страх превратились в манию, от которой они не могли или может быть не хотели избавится.
Многие месяцы и годы люди сооружали эту насып, зная, что ажыдар может ожить и освободится из каменного плена. Когда, наконец, был завершен громадный каменный насыпь, мудрецы поручили людям не спускать глаза с той горы, понимая, что Зло, когда-нибудь и как-нибудь может вырваться на волю. Такой чести охранителя Тегерек удостоился маленький, но очень ровный и трудолюбивый клан.
– «…Мудрец и глава рода Ак-киши-олуя сказал, что отныне род будет называться кара-кулами, то есть рабами бога, воинами добра. Вот так кара-кулы приняли на себя долг – охранять Тегерек, что бы никто и ничто не смог бы расковать ажыдара из его каменного плена…», – рассказывал Мансур-ава.
Я невольно взглянул на начной силуэт Тегерека. Да и мне, в какой-то момент рассказа разыгралось воображение, как будто-бы угрожающе начал раскачиваться Тегерек, а потом и вовсе вершина его опрокидывается, как крышка казана, выпуская в черное небо нечто бесформенное вначале, а спустя некоторое время искаженная бешенством физиономия ажыдара и которое, превратившейся в длинный язык пламени исчез за грядью гор позади Тегерек.
Вначале рассказа, я не понял, что же заключает в себе скрытый смысл этой традиции. Но потом уже, после рассказа понял. Ак-киши-олуя высказал такое обращение к своим сородичам:
– Ажыдар сейчас мертв. Но… он может пережить эту трагедию. Такова его природа – нести с собой круг возрождения. Считайте, что мы на время сузили этот круг, но не укоротили нить его жизни. Охранные заклинания станут постепенно слабеть. Постепенно может, разрушится и сам саркофаг. Заклинаю вас, берегите саркофаг, трубите тревогу, если появится хотя бы малейшая трещина в его стенах, не давайте подниматься людям на вершину горы, ни в коем мере не допускайте того, чтобы люди испробовали бы испить воду из отравленного озерца на вершине Тегерек!».
А что было дальше? – спросил я.
– «Ак-киши-олуя сказал о том, что иначе наступить конец добролюбия и сострадания людского. А на вопрос сородичей покинуть навсегда эти места, старец ответил так:
– Ажыдар не успел полететь в сторону Газа, Согда, Яксарта, что он не смог вырваться за окрестности нашего села и нашего темного края. Только что мы смогли предотвратить бесчисленное горе и несчастье многих людей. Пусть заклятие, высказанное здесь и саркофаг, который сооружен здесь, послужит тому, чтобы никогда больше не повторилось зло!».
Мне