–Прекрасно, отнеси Джозефа туда, за кулисы. Там Дебби и остальные. Импровизированный штаб, как всегда, – оживленно сказал принц, поднимаясь со стула. – Здравствуй, Оахаке.
–Доброе утро, пожалуй. Как мне… называть вас? Просто «принц»? – Оахаке ожидал встречи с более внушительной личностью.
Несмотря на отчетливое внешнее благородство, беглец не видел в нем той силы и значимости, которой, должен был обладать человек, имеющий репутацию всемогущего «принца» подпольного мира. Голос Оахаке звучал тревожно, к нему закрадывалось подозрение, что принц ничем не сможет помочь.
–Я готов назвать вам своё имя, – принц протянул Оахаке ладонь для рукопожатия. – Меня зовут Лоций. Или принц Лоций. «Принц» – глупое прозвище, прицепившееся ко мне ещё в детстве. Во всём виноват мой отец.
–Моё имя вы знаете. Думаю, вы также захотите знать, почему я искал встречи с вами? – Оахаке не стал избегать древнего жеста мира и пожал руку принца.
–Захочу, несомненно.
–Я слышал, вы решаете проблемы многих людей. Даёте им то, что никто дать не в силах и нигде более взять невозможно.
–Дурная слава, да. Что же конкретно я могу предложить?
–Мне необходимо попасть в Спораду. Это под силу вам?
–Скажем, это возможно.
–Несомненно, за это я должен буду вам заплатить? Скажите, сколько?
–Чем вы занимаетесь, Оахаке? Кто вы такой?
–Я беглец. Я ищу спасения от угрозы, преследующей меня.
–Это далеко не уникальная характеристика в нашем мире. Сейчас практически все спасаются бегством от неведомой силы, грозящей уничтожить их.
–Я понимаю, но помимо того бедствия, что охватило весь мир, меня преследуют и вполне определённые люди, скрыться от которых я могу только в Спораде. Видимо, меня можно назвать беглецом вдвойне.
–Скажите, Оахаке, вы знаете, что такое тень?
–Вас интересует ответ из области физики или философии?
–Тень в мифологическом смысле, я имею в виду. Я бы хотел объяснить вам моё понимание. Фигура тени воплощает собой всё, что не признаётся неким разумом, индивидуальным или надиндивидуальным, какой-либо системой контроля или власти. То, чего этот разум боится, не желает видеть в себе, и что, всё-таки, напрямую или косвенно, снова и снова всплывает в сознании этого разума. Это те черты, которые он полагает ущербными. Или же неприемлемые тенденции для его власти. Но в тени всегда вызревает буря. Разум мнит себя великаном, в то время как в его собственной тени, которую он принимает за часть себя и оттого не замечает, рождается его убийца. Из тени приходит погибель и – в то же время – исток всякого обновления. Тень – колыбель хаоса, но не сам хаос. Хаос безумен, но тень – разумна. Тень взращивает