-Я уже давно об этом думаю, но все, вроде, стоят и виду не подают. Мне как-то неловко было одному признаваться, что холод терзает меня, – усмехнулся Сёрен. – Ладно, пошли, может, и Лунио вытащим.
Лоций продолжал разговаривать с людьми в белом. Нэстер что-то изучал, глядя в экран переносного информатона. Скальни курил, стоя у края платформы и сплевывал на жестяные листы под ногами. Никто не заметил, как двое из них нырнули обратно в вагон.
Сёрен заверил, что у него имеется первоклассный плащ, специально для мастера жертвоприношений. Плащ «обсидианового» цвета, как он выразился, оказался длинным, слегка зауженным в талии и с крупными вычурными застёжками.
-Напоминает плащи странствующих магов? – смеялся Сёрен.
-Скорее, дешёвых фокусников.
-Может, и так. Тебе виднее. Примеришь?
-Я предпочту свой старый, я к нему привык.
-А я думал, тебе понравится. Но не буду настаивать.
-Откуда у тебя такая вещь?
-Я убил странствующего мага и забрал его одежду.
-И часто ты убиваешь за одежду?
-Нет, только если за неё стоит убивать. Этот плащ, кстати, стоит уйму денег.
-У меня нет в этом сомнений.
Послышались шаги. Кто-то прошёл мимо закрытой двери купе.
-Это Дебора и Лунио. Ладно, мастер, иди за своим старьём и не задерживайся, – Сёрен небрежно бросил плащ, стоивший уйму денег.
Оахаке последовал совету Сёрена, и вскоре все собрались на перроне. Лоций кивнул людям в белом, давая понять, что теперь можно двигаться. Скальни продолжал курить и теперь ругался с Лунио, который якобы заставил всех «целую вечность задницы морозить». Нэстер по-прежнему не отрывал взгляда от информатона. Сёрен завёл беседу с Деборой, на которой уже была тёплая меховая накидка. Оахаке шёл позади, разглядывая громаду сортировочной станции. Под ними находилось пять ярусов с двумя дюжинами пристань-платформ. Над головами высились ещё три таких же протяжённых яруса. Они предназначались для крупных машин, таких как поездные составы или грузовэйверы длиной в пару сотен метров. Ещё здесь размещались малые отдельные ангары для глиссеров и огромная общая парковка в самой нижней части станции.
Поверхности сооружений использовались на всю тысячу процентов: трансляционные экраны, щиты с рекламой, рисунки вандалистского характера, поблескивающие витрины и лайтбоксы, призматроны и развивающие на ветру плакаты. Звучала музыка, приветственные записи, сообщавшие о гостеприимстве и великолепии Инниса. Повсюду гудела, шуршала и щёлкала аэротехника. Беглец не часто посещал крупные станции, а в конгломерате он был и вовсе впервые. Но первое удивление быстро прошло. Техногенный океан захватил Оахаке, и, несмотря на мерзлоту ветра, внутри ощущался прилив тепла, чувство, будто становишься частью некоего величия, прекрасной и всеобъемлющей силы. Теперь никакой лихорадке было не под силу достать беглеца.
Путь по платформе был недлинным. Погружаясь в недра станции, они вышли к транспортному узлу. Громадное помещение, где