– Ну? – спросил он.
– Боже мой! – воскликнул я. – Это удивительно!
– Надеюсь, что мое бесконечное разнообразие не увядает и не изнашивается со временем, – сказал он, и я услышал в его голосе радость и гордость, ощущаемую художником при виде своего творения. – Не правда ли, похоже на меня?
– Я готов был бы поклясться, что это вы сами, милый Холмс.
– Честь исполнения принадлежит Оскару Менье из Гренобля, который в несколько дней отлил эту фигуру. Это бюст из воска. Остальное я сам приспособил сегодня, во время своего пребывания в квартире на Бейкер-стрит.
– Но для чего это?
– У меня были самые веские причины желать, чтобы некоторые люди думали, будто я там, когда я в другом месте.
– Вы полагаете, что за квартирой следят?
– Я знал, что за ней следят.
– Но кто же?
– Мои старые враги, Ватсон, прелестное общество, руководитель которого лежит на дне Рейхенбахского водопада. Не забывайте они, и только они одни знают, что я еще жив. Они полагали, что рано или поздно я возвращусь на свою квартиру. Они беспрерывно следили за ней и сегодня утром видели, как я приехал.
– Откуда вы знаете?
– Потому что, выглянув из окна, я узнал их человека. Это довольно безобидный малый по имени Паркер, душитель по ремеслу и замечательный виртуоз в игре на органе. Мне он совершенно безразличен. Несравненно важнее страшная личность, скрывающаяся за ним, сердечный друг Мориарти, человек, бросавший камни с утеса, самый хитрый и опасный из лондонских преступников. Этот-то человек, Ватсон, охотится сегодня ночью за мной и совершенно не подозревает, что мы теперь охотимся за ним.
Планы моего друга постепенно выяснялись. Из этого удобного убежища мы следили за нашими преследователями. Черный силуэт наверху был приманкой, а мы были охотниками. Мы молча стояли в темноте и наблюдали за фигурами, быстро проходившими по улице. Ночь была холодная и бурная, ветер резко свистел вдоль улицы, и большинство прохожих подняли воротники и были закутаны шарфами. Мне показалось, что раз или два я видел одну и ту же фигуру, и я особенно приметил двоих, которые как будто укрылись от ветра в подъезде одного дома, на некотором расстоянии от нашего. Я попытался обратить на них внимание моего товарища, но он издал легкий возглас нетерпения и продолжал смотреть на улицу. Он не разтопал ногами и быстро постукивал пальцами по стене. Было очевидно, что ему становилось не по себе и что его планы не выполняются в точности так, как он надеялся.
Наконец, когда время было уже близко к полуночи и улица постепенно опустела, Холмс зашагал по комнате в сильном волнении. Я собирался сделать какое-то замечание, как вдруг поднял глаза и снова был изумлен. Я схватил Холмса за руку и указал наверх.
– Тень шевельнулась! – воскликнул я.
И действительно, к нам был обращен уже не профиль фигуры, а ее