Его бойцы были готовы идти до конца даже не за конкретный бизнес, который им не принадлежал. Как и во все времена, люди собирались отвоевывать свое право на жизнь, на работу и мирное существование. Против хаоса и беззакония, которые буквально рвались к власти, любыми доступными способами… Богдан болезненно поморщился. Сколько раз он мучительно спрашивал себя – а что, если они проиграют в этой кровавой схватке? На смену привычной жизни придут наркотики, пьянство, никем не ограниченная власть руководства туристического бизнеса, закрытие последней во всей округе больницы. Он перетасовывал в своем сознании черные карты народного несчастья. Где-то в глубине души, ворохнулись забытые картины детства – еще полные сил, молодые родители… Рыбалки до рассвета и долгие походы за грибами. И над всем этим неизменно светило ласковое теплое солнце родительской любви. Особое настроение полной свободы, особые запахи, особые краски, наполненные безудержными фантазиями и жаждой свершений! Счастливое солнечное детство было рядом – ему казалось, стоит только протянуть руку, и прошлое вернется! В напряженное до предела «сейчас» и неясное будущее, катастрофически не хотелось смотреть. Мысли о жене, будущих детях, и невероятно ярком счастье обоюдной любви. остались там, в счастливом прошлом, рядом с ушедшим детством…
Мокрицкий притормозил на пустыре между сельскими улочками, с утопающими в снегу домами. Из окон его громоздкого внедорожника гостиница была видна, как на ладони. Большое село располагалось на взгорке, плавно переходящем в приозерную часть. Турбаза была в стороне, у самого озера. К ней примыкала зона летнего отдыха – небольшие деревянные домики-шале, веером разбегались по отлогому горному склону, пробиваясь через прихотливо разбросанные вековые кедры. И все это великолепие безмолвно прикрывало какое-то тихое природное умиротворение. Настолько сильное, что и Мокрицкий, далекий от любования природными красотами, неожиданно почувствовал это, недоуменно передернув плечами. Кроме него в машине находилось еще трое блестящих специалистов такого рода операций. Они обошлись ему в такую же сумму, как и вся специальная группа зачистки, прибывающая сюда на МИ-8, многократно подтвердившем свои высокие технические характеристики вертолете. Олег Петрович, не прерывая молчания, с опаской покосился на своих подельников. Ведь он был лишь «мозговым центром», а они исполнителями его замыслов. Самым опасным из этих трех, был Мерген. Конечно, это был его профессиональный ник, тогда как мало кто знал, кем на самом деле был этот человек. Мерген был высокого роста, гибким и сильным, обладая мускулатурой скрытого типа. На его бледном неподвижном лице выделялись непроницаемые глаза желтоватого, будто у тигра, цвета. Эти глаза